Помолчали. Я не могла решить, что мне делать. То ли убежать, то ли подойти поближе. Вроде агрессии не чувствуется, но мало ли.
– А почему? – спросила, чтобы хоть что-то сказать.
– Я не ем человеков.
Сразу же осмелев, я начала потихонечку подбираться вплотную к дракону.
– Меня зовут Агата Серебрякова.
– Дулиэнтропарофликандарокарекарка́дий.
– Вау! – впечатлилась я длиной слова. – А это что?
– Имя. Моё.
– Эм-м…
Почти минуту я пыталась мысленно воспроизвести только что услышанный набор слогов. Не смогла.
– Дули… ропа… флика… О господи! Как это вообще можно запомнить и проговорить без запинки? Ничего, если я буду обращаться к тебе – Аркадий?
– Ничего. Зачем?
– Что?
– Обращаться ко мне.
– Н-ну-у… А что ты делаешь?
– Жду.
– Чего?
– Пока мимо проплывёт труп моего врага.
У меня челюсть отвисла. В буквальном смысле этого слова. Стояла и, как дурочка, с открытым ртом таращилась на сказочного персонажа, который процитировал мне древнее китайское изречение, которое принадлежит то ли Конфуцию, то ли Сунь Цзы.
– И как? – подобралась я ещё ближе.
– Пока не проплыл.
– А давно ждёшь?
– Лет сто. Наверное. Или двести.
– Ох, ничего ж себе дзэн! Я бы не смогла. Уже давно встала бы, пошла и прикопала своего врага.
– Ты слабая самка человека. Это враг прикопал бы тебя.
– А я бы аккуратненько выкопалась и пошла дальше мстить. – У меня вырвался смешок.
– Зачем? Его труп сам проплывёт мимо тебя.
– Да вот ещё! Терять столько времени на ожидание!
– Что есть время?
– О-о-о! Ты хочешь поговорить о столь глобальной вещи? Время – это форма протекания физических и психических процессов, условие возможности изменения. А ещё это одно из основных понятий философии и физики.
– Нет времени. Есть миг.
– Да ладно! Как это нет времени?! Вот ты, уважаемый Аркадий, лежишь на этом берегу больше сотни лет и ждёшь труп врага. А твой враг в это время наслаждается жизнью, ест жареное мясо, пьёт хмельное вино, обнимает красивых самочек, путешествует. Каждый его миг полон впечатлениями. А чем полон каждый твой миг?
– Размышлениями о бренности бытия.
– А пища и всё остальное?
– В состоянии созерцания и погружения это не требуется.
– У-у-у, как всё запущено, – пробормотала я. – Предлагаю эксперимент.
– Какой? – Глаз с узким зрачком повернулся в мою сторону.
– Ты сейчас встанешь, потянешься, покатаешься по земле, чтобы стряхнуть с себя пыль, проросшую между чешуек траву и птичье гуано. Да-да, прости, но тебя неоднократно обкакали птички. А после этого поплаваешь в реке. Ты же умеешь?
– Умею. Зачем?
– Чтобы смыть с чешуи какашки. И потом, я же сказала, эксперимент.