Удивительно, но именно папа убедил маму, что однажды я уже пережила Моисея и переживу снова. Мне не очень-то нравился его выбор слов, но я промолчала. После нашего утреннего разговора о моей встрече с Моисеем папа вел себя непривычно тихо. Приближалась годовщина смерти Эли, и мы все мечтали, кривясь и затаив дыхание, чтобы она поскорее прошла. Приезд Моисея в город именно в этот месяц казался предзнаменованием. И нехорошим. Мама была на взводе, папа меланхоличным, а я, если говорить откровенно, просто разваливалась на части.
Наверное, это к лучшему, что теперь я могла несколько дней побыть одна. И что в загоне не было никого, кроме меня. Лошади подстраивались под мое настроение, и оно пришлось им не по душе. Я целый час расчесывала их, чистила копыта, приводила свои мысли в порядок и снимала напряжение, прежде чем провести терапию с небольшой группой, которая приходила каждую неделю.
Но моя тревога вспыхнула в полную мощь, когда к концу занятия к нам подошел Моисей. Я не хотела привлекать к нему или к себе внимание и, осознав, что он не собирается прерывать нас, закончила терапию и попрощалась с группой. Они сели обратно в фургон реабилитационного центра и уехали. Я вернулась в загон, надеясь, что Моисей уже ушел, но он ждал меня. Заметив мое приближение, он спрыгнул с забора и пошел мне навстречу. Его лоб нахмурился, и я попыталась не придавать значения тому, как у меня перехватило дыхание и задрожали руки от его вида. На примитивном уровне он по-прежнему привлекал меня. Я этого не хотела. Боялась. Презирала себя за это.
– Он постоянно показывает мне какую-то бессмыслицу, – выпалил Моисей, не тратя времени на приветствия или вежливую беседу.
Это было так похоже на прошлого Моисея, что мне не хотелось его расспрашивать. Не хотелось знать, о чем он толкует.
– Эли постоянно показывает мне какую-то бессмыслицу, – повторил он, и я невольно смягчилась, хоть мое сердце и екнуло в груди.
Я не могла устоять перед соблазном послушать об Эли, даже если все это сказка, рассказываемая мужчиной, которого я искренне хотела возненавидеть.
– Например? – не сдержавшись, прошептала я.
– Его пальцы, закопанные в грязи, куриный суп с лапшой, лего, шишки и Калико. Всегда Калико. – Моисей пожал плечами и спрятал руки в карманы. – Как думаешь, что он пытается мне сказать?
Я внезапно улыбнулась. Это очень странно. Очень странно, замечательно и ужасно. На мои глаза накатились слезы. Я отвернулась, давая себе немного времени, чтобы решить, стоит ли мне признавать эту новую правду.
– Джорджия?