Настоятель не нападал, он в какой-то момент и вовсе потерял интерес к тем двоим, что пытались отобрать у него орудие. Развернулся, чтобы замахнуться снова, чтобы теперь уж наверняка попасть и разрубить икону, тут-то Лука с Антипом и бросились на него скопом.
Сила покинула настоятеля или он сам не хотел больше сопротивляться, только скрутили его быстро, усадив у стены, сунув под старую спину ветошь, стало быть от продува. Настоятель раззявил рот, откуда пахнуло гнилью, прохрипел чужим голосом:
– Вернулась кошка к котятам, так их уже крысы поели! И вы – крысы! Бегите, крысы! Кыш!
– Петр так говорил перед тем как…
– Помню, – прервал его Лука. – Если тебе так страшно, можешь идти, я не держу. У тебя вроде как родня в деревне есть, к ним возвращайся. Мой дом и моя семья – здесь, некуда мне бежать.
– Крысы! Вы поганые крысы! – продолжал изгаляться настоятель или, точнее, тот, в кого он превратился.
– Я остаюсь, – твердо заявил Антип. – Может, семьи моей уже и нет. Та баба говорила много народу полегло. Сказала, люди ропщут, мол, зараза с монастыря пошла. Говорят, разврат здесь и рассадник порока.
– Люди слабы, Антип. Нельзя их за слабость винить.
– А где нам сил набраться, Лука? Вдвоём монастырь не поднять! Придут завтра мужики нас грабить, что мы им предъявить сможем? Настоятеля с топором, что ли?
– Остынь, брат. Даже если на целой земле людей не останется, ты не будешь одинок. – Он подошел, проверил путы на руках и ногах настоятеля, поправил ветошь, подал старику воды. Пить тот отказался, набрал полный рот и выплюнул все в лицо Луки, после чего расхохотался страшно. Лука не злился. Нечистые духи только того и ждут, чтобы праведную душу гневливостью замарать. – Батюшку спасем и себе жизни сохраним, главное – верить.
– Он верил, – кивнул Антип на скалящегося, потерявшего благообразный вид старика. – Толку-то от его веры теперь?
Не было никакого прока пытаться объяснять Антипу, то, что он и сам понимал. Многое они пережили, правда, брат его оказался слабее. Господь не пошлет испытаний больше, чем человек вынести сможет, так тому и быть, значит.
– Ночью будем дежурить по очереди. Завтра начнем хоронить тела братьев, сегодня в трапезной порядок наведем. – От воспоминаний об увиденном Луку затрясло, в горле будто мышиный хвост зашевелился. – Слышишь?
– Лука, настоятель вроде того, не дышит.
– Отойди-ка, – отодвинув брата, Лука склонился над настоятелем. Дыхание в нем еще теплилось, затухая с каждым едва уловимым вдохом. Вдруг старик распахнул глаза, дернулся в сдерживающих его путах и своим обычным голосом произнес: