– Как вы догадались, что я приду?
– Он мне рассказал.
– Он?
Мужчина кивнул и, подняв указательный палец, пояснил:
– Там все знают о каждом из нас. А он – наш Господь, никогда не оставит в беде заблудшую душу. Тебе тяжело, я знаю. Но также я знаю, как тебе помочь. Ты готов открыть разум перед ним, чтобы начать новую жизнь?
– Получается, он послал вас ко мне? Или меня к вам? Я не понимаю. – Он нервничал, боялся сморозить глупость или чем-то обидеть славного человека.
– Ты все поймешь, брат, – мужчина выпрямился, протянул руку. Михаил подал свою в ответ. – Сегодня была короткая проповедь, приходи завтра, я снова буду ждать тебя. Ты придешь?
– Конечно! – горячо пообещал Михаил, понимая, что готов ночевать на улице, лишь бы не пропустить новую встречу. – Как вас зовут?
– Зови меня пастырем, брат. Если ты захочешь, мы не будем произносить твоего имени. Для него не существует имен, он не делит людей по цвету кожи, ему не важно, богат ты или беден. Ты принимаешь эту истину?
– Принимаю! Всецело принимаю!
– Вот, возьми, – мужчина подал ему тонкую книжицу с изображением цветущего сада на фоне красивейшего рассвета. – У тебя есть только ближайшая ночь, чтобы начать все сначала. Прочти написанное здесь, и завтра я спрошу, что ты понял из изложенного. Ты прочитаешь, брат?
– Да!
– Осознаешь ли ты важность происходящего с тобой? Не побоишься попрощаться с прошлым во имя нового?
Михаил едва не рассмеялся мужчине в лицо. Уж кому бояться порвать с прошлым, только не ему. Как же он был счастлив! Не передать словами того внутреннего ликования, ознаменовавшего конец испытаниям!
– Осознаю, пастырь! Ничего не боюсь!
– Я вижу, ты честен со мной, брат, – пастырь говорил, не переставая смотреть прямо в глаза, даже ни разу не моргнув при этом, – я тоже буду с тобой предельно откровенным. Не все захотят твоего перерождения. Кто-то может встать на пути исправления, попытаться помешать. Знаешь, кто руководит такими людьми? Ответь мне!
– Дьявол! – Слово обожгло горло и язык, упало на пол тлеющим угольком, и Михаилу даже показалось, что он увидел, как пастырь давит его подошвой начищенного до блеска ботинка.
– Ты встречал его, брат! Дьявол коснулся тебя! Отсюда твоя боль. Не терпи ее, выплесни!
Мужчина призывно раскрыл объятия, и Михаил, не задумываясь, бросился ему на грудь. Слезы казались едкой кислотой, прожигали на щеках глубокие, болезненные борозды, зато внутри стремительно таял кусок льда, сдавливающий до сих пор легкие, сердце и желудок. Облегчение, которого Михаил так жаждал пришло неожиданно и вдруг, как по щелчку пальцев. Он чувствовал себя абсолютно счастливым и самую чуточку обманутым. Все ведь могло произойти гораздо раньше, приди он сюда не сегодня, а тогда, пятнадцать лет назад.