Она шла, как идет замерзающий человек, подсознательно чувствуя, что покой для него означает смерть.
С великим трудом она продралась сквозь кусты шиповника. Ветки безжалостно цеплялись за больную руку. Лодку уже отнесло течением от берега, и она медленно кружилась по бухточке. В любую минуту ее могло вынести в озеро, и тогда путь на тот берег к избушке, еде, жизни был бы отрезан.
Торопясь, почти крича от нестерпимой боли в плече, Зина сползла на береговой песок. Блики солнца, отражаясь в воде, зарябили в глазах. Боясь упасть, Зина на коленях, прямо по воде, добралась до лодки и перевалилась через борт.
Хватит ли у нее силы завести мотор?..
Подняться на кормовую скамейку она боялась — потеряв сознание, можно упасть в воду. Сидя на дне лодки, Зина сняла сумку, накинула ремешок на пусковую рукоятку. Предчувствуя, что сейчас произойдет, собралась с силой и резко дернула за ремень.
Небо и скалы качнулись и поменялись местами. Зина приникла головой к борту и почувствовала легкие содрогания лодки: мотор работал!
Она приподнялась, нащупала рычажок газа, прибавила обороты. Лодка двинулась из бухточки.
Мысли путались, но нельзя было закрыть глаз, чтобы не ударить лодку о береговую скалу. Время от времени Зина прижималась левой рукой к борту, и острая боль тотчас же приводила ее в себя.
Мотор гудел. Шипела и плескалась под лодкой вода.
Темная стена тянулась и тянулась рядом, и казалось, ей не будет конца…
Но вот — знакомая полянка, хижина, приткнувшаяся к сосне. Зина выключила мотор. Гулкая тишина повисла над озером.
Лодка с ходу ткнулась в песок. Сосны каруселью поплыли перед глазами.
Пошатываясь, Зина дошла до избушки, открыла низенькую дверь. И увидела грубую деревянную кровать, покрытую шкурами. Оттолкнувшись от косяков, переступила порог, опустилась на постель и закрыла глаза.
Неподвижная, не открывая глаз, она пролежала до вечера. Вечером начался бред. Жуткие видения затопили сознание. Снова она плыла в лодке во тьме подземного потока, снова ее вскидывало на гребень водопада, и она скользила вниз, все быстрее в голубую глубину. От страшной быстроты замирало, останавливалось сердце. Зина взмахивала руками, и острая, ослепительная боль в плече, как иглой, пронизывала бредовое сновидение. Боль проходила, Зина успокаивалась ненадолго. Но вот из темноты, пригнувшись, расставив руки, к ней крался Грачев. Она хотела бежать — ноги ее каменели. Длинная, страшная рука тянулась к ней, железные пальцы сдавливали горло. Зина пыталась их оторвать и кричала от ужаса и боли.
Так прошла вся ночь. Под утро капли пота выступили на побледневшем, осунувшемся лице. Возбуждение утихло, Зина забылась.