— Ничего, гуще будут, — сказал я.
Меня впервые брили опасной бритвой, и было странно чувствовать на лице бесцеремонные прикосновения пальцев и как-то не по себе становилось, когда лезвие оказывалось около глаз.
— Тебя сегодня отправляют? — спросил я, когда Джейк закончил бритье.
— Нет, — сказал он, складывая бритвенные принадлежности. — Буду пока при госпитале, а там посмотрим. Пошли. Я тут кое-какие полезные знакомства завел, — пояснил он через плечо.
«Полезное знакомство» дало мне померить ношенные сапоги, глазом не повело, выслушав просьбу о куске ткани на портянки, и только молвило укоризненно Джейку:
— Ты же говорил, он не немец.
— Он – не немец! — заверил Джейк. — Я квакер, стал бы я врать?
— Я не немец, — сказал я. — А что, немцы портянки носят?
— Fußlappen, — сказало «полезное знакомство». — Ненавижу немцев.
— Ну почему, — возразил я. — Пиво у них неплохое.
— Как ты назвал: портианки?
— Ага. Это по-русски.
«Полезное знакомство» ушло на несколько минут и принесло мне кусок ветхой простыни.
— С тканями сейчас напряженка, — объяснило оно. — Война…
Все удовольствие обошлось мне в два бакса, причем, как объяснил Джейк, когда мы, отблагодарив «знакомство», пошли на улицу, это нам очень повезло, потому что война и с обувью в Мемфисе тоже напряженка. Со шляпами, как выяснилось через час, тоже, но шляпу мы таки мне купили, и даже не очень убогую.
А когда возвращались в госпиталь, Джейк вдруг углядел в толпе одного мужчину и прямо побелел. Не испугался, нет, но словно собственным глазам не поверил.
— Встретимся потом, — бросил он мне и поспешил за тем парнем.
Я остановился. Мужчину, на которого так среагировал Джейк, я почти не разглядел, увидел только, что это был офицер. Мешать Джейку не стоило, раз он помощи моей не просил, поэтому я свернул в пивную. Пить хотелось, и, наверное, у меня все-таки температура была, так что пивной градус практически не ощущался, пиво шло как подкрашенная водичка.
* * *
Признание автора
По правилам, которые незнамо кто придумал, положено: если роман пишется от первого лица, и персонаж, от лица которого пишут, чего-то собственными глазами не наблюдал, то об этом и писать нельзя. Ну а вот в этом романе есть еще и вездесущий и всезнающий автор. И этот автор, даже если чего-то лично не наблюдал, все равно напишет, такая у него подлая натура и богатое воображение.