Работа там была сезонная – от фестиваля к фестивалю. Сотрудники жили как крестьяне: то пахали до одури, то умирали от скуки. Юле почудился в этом графике запах богемы, и она радостно приступила к выполнению своих обязанностей. Обременительными их назвать было трудно: встречать гостей фестиваля, размещать их в гостиницах, следить, чтобы они не скучали, и по возможности наблюдать, чтобы они не перепились.
Юля пришла в штаб в разгар подготовки к фестивалю политической песни. На дворе стояли суматошные девяностые, когда страна погрузилась в грезы о рынке и потуги дожить до него. Вообще для страны жить мечтами о светлом будущем – дело привычное, менялась только его картинка. На смену коммунистическим перспективам пришли обещания построить демократию и рынок, вырастить конкуренцию и политическую состязательность. С этим получилось примерно так же, как с коммунизмом. Но тогда люди еще не знали, во что вляпались, и жили весьма оптимистично, хоть и под зубовный скрежет.
Фестиваль должен был воспеть светлые капиталистические дали, где все граждане будут свободны и равны в правах стать олигархами. Музыканты считали, что чем громче об этом спеть, тем убедительнее получится. Страна стояла от восторга на ушах, оголив зад.
Юля плевала на высокие материи. Она ловила кайф оттого, что постоянно решала какие-то вопросы и была незаменима для брутальных мужиков с гитарами. Однажды рокер из Саратова остановил ее в коридоре гостиницы вопросом:
– Милая девушка Юля, вы не поможете мне разжиться удлинителем?
– Удлиним все, что нужно, – не подумав ответила Юля.
Мужик хмыкнул и представился Павлом.
С фестиваля они уехали вместе. Не в деревню, но в глушь, в Саратов.
– Понимаешь, – в сотый раз говорила она Катьке, – все только слюни на меня пускали, а он пришел и взял меня. Как настоящий мужчина, не канюча, не спрашивая разрешения. Просто взял и увез, пока все стояли с разинутыми ртами. Надоели восторженные взгляды и бесконечные объяснения в любви, я изголодалась по поступкам.
– Да-а, – задумчиво тянула Катька, – а жить-то там где будете?
– Не знаю. В этом все и дело, что ничего не знаю. Как в омут, он даже не дал мне времени подумать, просто, как вихрь, унес меня с собой.
– Да-а, – вздыхала Катька.
Ей тоже хотелось, чтобы кто-то взял и увез ее от детских соплей и безденежья. Но на нее не было спроса.
Юля не просто делилась с Катей, она репетировала будущие интервью. И такой поворот сюжета казался ей очень удачным фрагментом звездной биографии: выйти замуж спонтанно, необдуманно, наобум, по зову сердца и велению плоти, как и подобает звезде.