В третьем пакете были письма для меня от Управляющего заводом и от Лизы.
Управляющий писал, что все на заводе идет хорошо, сбыт ТНТ и СЦ только растет, на новом заводе завершают строительство городка для рабочих и домиков для руководящего персонала, за зиму их отделают и они будут готовы, узкоколейка от станции работает, подвозит стройматериалы и оборудование прямо на стройку. Цеха продолжают готовить к выпуску препарата, монтируют оборудование и продолжают завоз сырья. Планируемое время пуска новых заводов – март – апрель. Братья Черновы с Урала сообщили, что продолжают работы по некорродирующей стали и, видимо, уже близки к успеху. Готовы прислать первые листы проката такой стали под новый реактор, в счет моего роялти. Спрашивали, как там их рудознатцы, нашли что-нибудь?
Химики передали новый противотуберкулезный препарат в Академию и там уже начались его испытания. Там же продолжаются испытания препарата СЦ-лонг длительного действия против грамотрицательной флоры.
Потом распечатал письмо от Лизы, она сообщала, что у нее все в порядке, учится. Вышла статья по микробиологии СЦ и ПАСК, наделала шума. Илья Ильич писал, что многие приезжали проверить, правда ли это, что ПАСК останавливает рост микобактерий туберкулеза. Спрашивали, где его можно приобрести и тогда он давал адрес Лизы в Цюрихе, а оттуда она сообщала на завод. Что было дальше, она не знает.
Пока читал письма, начало темнеть, пришлось зажечь свечу. Потом пришел Нечипоренко и сказал, что все готово. Решили устроиться на крыше, прямо под открытым небом. Притащили большой стол, лавки, которые покрыли коврами. Только оделись потеплее, ночи стали холодные, вот тебе и Африка. Как-то проверял караулы, а караульные зубами дробь выбивают – бурки с собой взяли не все, хорошо, если десяток найдется. Пришлось устроить колхоз и я велел выдавать караульным бурки, обобществив их, впрочем, господ офицеров не тронул. Запасливый Артамонов взял, отправляясь в пустыню, плед для меня, а себе – свою «шинелку»– скатку, несмотря на насмешки унтеров. Остальные укрывались кошмами, на которых раньше сидели, а теперь в качестве подстилки использовали ковры. Зашел к Шлоссеру, поздравил его с освобождением, вручил его же серебряный портсигар и портмоне. На его вопрос: «А где блокнот?», ответил:
– Казаков интересовали только ценные вещи, а блокнот они, скорее всего, там же и бросили, на месте боя. Трофеи складывали в одну кучу, – где я потом и увидел вещи явно европейского происхождения, и, когда вас подобрали, понял что портсигар и бумажник – ваши. А то, что не отдал сразу, так это, чтобы не было искушения сбежать, когда дошли до людей, кому вы без денег нужны?