– Ну, может быть, – никого убеждать я не собирался, тем более с самого начала знал, что мне не поверят.
Посидев ещё немного, я со вздохом был вынужден констатировать тот факт, что еды в меня больше просто не лезет. Выпив по чашечке вкуснейшего чая под разговор ни о чём, я проводил Марину до её двери и вернулся в своё купе. Мои попутчики, в отличие от меня, ресторации не посещали и хоть до моего ухода занимались своими делами, сейчас скооперировались. Разложив на столике нехитрую снедь, под неспешные беседы они выпивали, разливая из большой бутыли нечто, распространяющее запах таёжных трав.
– О! Парень, с нами будешь? – увидев меня, радостно спросил крепкий мужичок с пышными усами на красном, мясистом лице и большими мозолистыми руками.
– Не, мужики, спасибо, но – я пас, – отбрехался я и, улыбнувшись, полез наверх.
– Чего? Маленький ещё? Мамка не разрешает? – усач хохотнул своей глупой шутке. – Или спортсмен?
– И то, и другое, – не стал скрывать я и уже лёжа на матрасе соврал: – Да не хочу с вином в дорогу мешать, а то мало ли что?
– Ну да… – тут же согласно прогудел он. – Это правильно! А то прихватит ещё.
На самом деле я не то чтобы был ярым противником алкоголя. Наёмники, у которых я подрабатывал боксёрской грушей, как-то угощали меня привезённым из Крыма кагором, но не сказал бы, чтобы он мне понравился. Хотя, возможно, виной здесь действительно было правильное воспитание, которое мне дал Наставник, дополненное наглядными примерами вроде приснопамятного Сяпы.
– И всё равно – не было при СССР такого бардака! – видимо, продолжая разговор, начало которого я не застал, выдал ещё один мой попутчик, интеллигентного вида высокий ладный мужчина с ёжиком седых волос.
– А при СССР – вообще ничего не было! – тут же возразил заметно поддатым голосом третий, лощёный молодой человек лет двадцати, одетый в явно импортные шмотки.
– Да тебя даже в проекте у мамы с папой не было, а ты мне тут будешь рассказывать, как мы жили, – возмутился интеллигент. – Я тогда гражданином был! Меня уважали, и мой голос хоть чего-то да значил, а сейчас я кто? Вшивый подданный?
– Ага, и учитывали этот твой «голос» в графе с одним-единственным именем, – хохотнул усач, – ты, Василич, говори-говори, да не заговаривайся. Если поначалу ещё было нормально, под конец Союза, при Горбаче и его перестройке – жили впроголодь, от зарплаты до зарплаты крохи подбирали, а если случалось денюжку на халтурке срубить, так и потратить её было не на что. Напомнить тебе пустые полки в магазинах?
– Вот! – воскликнул молодой. – При коммунистах хоть видимость выборов была, а сейчас что? Царь да бояре, а нам холопам никто права голоса давать не собирается.