Пока Ариэль растерянно озиралась по сторонам, её толкнул сзади какой-то напыщенный мужчина с румяными щеками и слабым зрением. Он прошагал мимо неё, даже не извинившись. Следом за ним шёл слуга, который нёс в руках предмет, очень похожий на сундучок с золотом.
«Что здесь происходит?»
Тирулия была сонным маленьким королевством, а этот прибрежный замок считался неофициальной, столицей его наиболее беззаботного, пасторального района. У Эрика не было реальных полномочий. Его родители были всё ещё живы и бодро правили страной (по крайней мере, так было во время её последнего визита сюда). Юноша не испытывал особого желания взять на себя роль правителя. Его истинной страстью являлось мореплавание. Он был молод, полон энтузиазма, любил музыку, море и ветер, трепавший его волосы, – те же самые вещи, которые любила она, только перенесённые в декорации, предлагаемые Миром Суши.
В этом дворце больше не ощущалось присутствие принца. Он казался... чужим.
Ариэль в растерянности пыталась подстроиться под изменения и продолжать идти, не удивляясь тому, что, по всей видимости, стало для этого места новой нормой.
Когда мимо неё прошла прачка, обзор которой загораживала гора свежевысушенного белья, торчащего из корзины, словно распустившаяся актиния, Ариэль схватила парочку вещей, лежавших сверху. Девушка понесла их перед собой так осторожно, словно это был сундук золота, и никто даже не взглянул на неё.
«Я становлюсь такой же хитрой, как люди. И как быстро!» – с лёгкой иронией подумала она, заходя в ближайшую к ней комнату...
...И сразу прячась позади шифоньера.
Внутри помещения, стоя неподвижно и негромко задавая лакею сдержанно-суровый нагоняй – из тех, которые по-настоящему умеют устраивать только бретландцы, – находился Гримсби, личный слуга Эрика и его главный приближённый.
Он, как и русалка, ничуть не постарел со дня их последней, встречи. Но, возможно, причина крылась в том, что, когда произошло их знакомство, он уже был немолод и его внешности оставалось претерпеть не так много изменений до финальной метаморфозы бренного человеческого тела. Но вот голубые глаза мужчины теперь выглядели более усталыми – в этом между ним и морской царицей также прослеживалось сходство.
Закончив отчитывать лакея, он выпроводил его из комнаты, красного как рак и сконфуженного. После чего медленным и твёрдым шагом направился вниз, в холл. Жизнь этого изменившегося замка бурлила вокруг Гримсби: слуги, слуги прибывших с визитом вельмож, сами вельможи, прибывшие с визитом, мужчины и женщины, у которых денег куры не клюют... И, хотя он и был истинным бретландцем, редко демонстрирующим свои чувства, Ариэль могла видеть, какое ему приходилось прикладывать усилие, чтобы не окинуть происходящее осуждающим взглядом своих ясных, но усталых глаз. Он двигался, словно пастух, гонящий стадо гребневиков через стаю быстроплавающих гольянов, которого те и не впечатляли, и не путали, лишь едва касаясь его мыслей.