Адам не знал, прав ли его друг. Он редко общался с отцом в его последние годы и не вел с ним долгих разговоров. А если бы они и разговаривали, что могли бы сказать друг другу? Сделали бы какие-то признания? Высказали бы сожаления? И получил бы он, Адам, последние отцовские наставления? Иногда он ужасно злился на отца. Оборвать свою жизнь вот так внезапно и несвоевременно… Этот поступок казался Адаму верхом эгоизма.
– Он что-нибудь говорил о моем отце? – Адам наконец-то задал вопрос, давно вертевшийся у него на языке.
– Я ждал этого вопроса. – Брентворт утвердительно кивнул. – Ждал – и уже начал думать, что ты никогда его не задашь.
Адам пожал плечами.
– До недавнего времени я считал, что тебе нечего мне сказать.
– И что же заставило тебя изменить мнение?
– Наш разговор в таверне. Твоя реакция на мое решение ухаживать за леди Кларой очень отличалась от реакции Лэнгфорда. Твое удивление и интерес показались мне… более сложными и глубокими.
Брентворт снова кивнул.
– А я все думал: обратил ли ты на это внимание? Черт, значит, мои опасения оказались не напрасны. – Он поднялся с кресла, провел ладонью по волосам и со вздохом сказал: – Я окажу тебе плохую услугу, удовлетворив твое любопытство. Поверь, из этого не выйдет ничего хорошего.
– И все же я настаиваю, чтобы ты рассказал мне все, что знаешь, – заявил гость.
Снова вздохнув, Брентворт направился к двери.
– Хочу глотнуть свежего воздуха, – пробормотал он. – Собираюсь выйти в сад. Идем со мной, если не передумал меня допрашивать.
Эти слова прозвучали отнюдь не как приглашение, и все же Адам последовал за другом.
Когда они вышли на террасу, Брентворт, наконец, тихо проговорил:
– Мой отец был болен, очень болен. В таком состоянии люди часто предаются воспоминаниям. Но можно ли верить словам человека, сказанным в полубреду?
– Я все понимаю, – кивнул Адам. – Так что же он сказал?
Брентворт пристально взглянул на друга.
– Ты что, действительно не знаешь? Верится с трудом.
– Я знаю то, что знаю. И теперь хочу выяснить, что знают и говорят другие. Мне также хочется знать, почему в обществе ведутся такие разговоры. Поставь себя на мое место.
Брентворт молча отвернулся и окинул взглядом огромный ухоженный сад. Какое-то время он молчал, наконец проговорил:
– Он чувствовал себя отчасти виноватым в смерти твоего отца. Его преследовали воспоминания о собственной трусости, о том, что он не пресек сплетни и не потребовал справедливого расследования. В то время он был уже болен, и все же…
– Твой отец – последний, кого я стал бы обвинять в смерти своего, – перебил Адам.