. Как бы то ни было, однако воздушные бои и сражения на территории Халхин-Гола показали возросшее значение применения авиации в современных операциях.
3.4. Содружество воинов Красной Армии и Монгольской Народной армии
11 июля 1936 г. Председатель Совнаркома Союза ССР В. М. Молотов направил Председателю Совета министров Монгольской Народной Республики телеграмму следующего содержания: «От имени правительства СССР приношу в Вашем лице искренние поздравления правительству Монгольской Народной Республики по случаю 15-й годовщины самостоятельного государственного существования Вашей страны. Правительство Советского Союза с чувством удовлетворения отмечает, что дружественные отношения между нашими странами, начало которым было положено в 1921 году, оставались за истекшие 15 лет неизменными, что способствовало созданию благоприятных условий для мирного развития Монгольской Народной Республики, а также для укрепления мира на Дальнем Востоке»[131].
В свое время руководитель японских коммунистов Сен Катаяма вынашивал идею «воссоединения всех монгольских племен в одну самостоятельную федеративную республику, с ближайшим курсом на советизацию и с отдельной перспективой вхождения в СССР»[132]. Большевистское руководство СССР неоднократно высказывалось за осуществление «великого восточного союза республик, который совместил бы в себе идеи коммунизма и буддизма», идеи объединения монгол от Забайкалья и Хотана и Тибета в одну Великую Монголию[133]. Н. И. Бухарин говорил о необходимости создания всемирной федерации из 430 млн китайцев, 130 млн граждан СССР и 200 млн человек, проживавших в Индии[134]. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин считал Монголию серьезным аванпостом поступления революционных идей в Тибет, Китай, Индию[135]. Большевистские власти не оставляли своим вниманием Монголию. Так, по свидетельству начальника Разведуправления Штаба РККА Я. К. Берзина, сотрудник управления Я. Г. Блюмкин, известный своей причастностью к убийству Мирбаха, находясь в Монголии, в Урге, в Монгольской армии, «разлагающе действовал на монгольских партийных работников», что, по мнению Я. К. Берзина, могло отразиться на боеспособности Монгольской армии[136]. Как информатор Я. Г. Блюмкин был отозван из Монголии. Сведения о состоянии МНР в центр, в Москву, направлял в те годы начальник Штаба МНА Кангелари, который в конце 20-х гг. достаточно критически характеризовал Чойбалсана, предпочитавшего политическую работу военному делу[137].
В 30-х гг. происходили постоянные столкновения на границе Маньчжурии и Монгольской Народной Республики: в районах Халхин-Сумэ (территория халхинских монголов), озера Буир-Нор. В связи с этими инцидентами газета «Правда» 10 июля 1935 г. сообщала: «Захватнические аппетиты японской военщины не знают никаких пределов. Грабительский характер японской политики выступает все яснее и яснее наружу. Японская военщина в Маньчжурии затевает все более рискованные авантюры. Может, однако, случиться, что зарвавшиеся инспираторы этих авантюр сломают себе шею»