Под мертвое молчание зала я сошел с трибуны. Никто не спешил мне хлопать или кричать слова поддержки, все просто смотрели мне вслед с замершими лицами. Неужели все зря и офицеров ничем не пробить? Ну и ладно… Одна так одна. Полагаю, я сделал для России все что мог, и небесная канцелярия меня в самом скором времени с наградой не обманет.
– Один вопрос, девочка-маг, – дорогу мне заступил подтянутый офицер в лихой папахе набекрень. – Полковник Корнилин Лавр Георгиевич, второй донской казачий полк. – Полку грузится в эшелон сейчас же или как? Какие будут приказания?
– Так вы с нами? – Не веря своим ушам, спросил я.
– А у меня есть выбор? – Серьезно спросил он. – Ты пойдешь в бой, а я, казак, буду отсиживаться, пока дети воюют?
Дальше было много возни. Видите ли, рабочие – железнодорожники и машинисты во главе с начальником станции решили прямо сейчас немного побастовать и отказалась готовить паровозы и составы к отправлению. Им, дескать, нельзя нас обслуживать. Рабочий профсоюз не велит.
Обошлось пустяками. Парочку особо упорных профсоюзных деятелей моя Таня самолично придушила почти до смерти, других замотивировали Ребров с Корнилиным, крепким матом и обещаниями порубать в капусту и расстрелять как собак прямо на месте. Отдельно отличился местный телеграфист, попытавшийся тайком отбить телеграмму о нашем выступлении в Питер, вместо положенного сообщения о том, что в Тосно все спокойно. Хитрюган этакий… Пластическая хирургия лица ему теперь явно понадобится, рука у меня тяжелая.
К позднему вечеру составы были готовы и началась погрузка. Всего с нами выступало чуть меньше двух тысяч человек: казаки Корнилина, офицеры-добровольцы и примкнувшие к ним солдаты. Боеприпасов у нас было немного, из артиллерии лишь одна батарея полевых орудий, десяток пулеметов, лошадей удалось взять лишь пару сотен, больше места в вагонах трех сформированных составов не было. Против города, где одних революционных моряков столько же, если не больше, не считая пушек на их кораблях, и имеются большие запасы оружия в арсеналах – сущая ерунда. Но я надеялся на внезапность. Памятуя уроки самих совнаркомовцев, телеграф в Тосно я взял под контроль первым делом, гонцов в город мои воздушные патрули не видели. Не должны нас опередить. Но кроме этих соображений был у меня для совнаркома еще один сюрпризец. Все же в начале двадцатого века не привыкли к стремительным спецоперациям. А решение-то само напрашивается.
Первый состав нашего сборного отряда въехал в ночной город и двинулся дальше, потихоньку приближаясь к вокзалу и громыхая колесами на стыках. Вокруг все было спокойно, тихо светились огни ночного города, никто не стрелял и не пытался нас задержать. Похоже, наше появление оказалось для красных полной неожиданностью. Пора… Мы с Пашкой распахнули широкую дверь теплушки и юнкера начали по одному взлетать из вагона в ночное небо прямо на ходу поезда. Самые сильные маги из них несли за спиной казаков Корнилина и офицеров группы Реброва.