– Что будем делать, товарищи? – нарушил тягостное молчание Ларионов. – Любой ценой надо, наконец, пресечь бесчинства этой банды, решившей, что после ухода основной части флота против нее не осталось реальной силы! Мы там это у себя проходили и на Кавказе, и в Прибалтике. Почуявшие запах крови бандиты от безнаказанности только хмелеют. Подавить эту вакханалию убийств надо самым жесточайшим образом. Товарищ Сталин дал вам все необходимые для этого полномочия. Вы согласны со мной, Густав Карлович?
Генерал Маннергейм встал, прокашлялся и заявил:
– С этими мерзавцами, как правильно сказал Виктор Сергеевич, надо покончить немедленно и безжалостно, раз и навсегда! Покончить так, как это было сделано в Петрограде, после чего и в самом городе и в округе наступили мир и спокойствие. Не должны жить те, кто убивает русских офицеров и их жен с детьми только за то, что они русские…
– Густав Карлович, – перебил барона генерал Свечников, – эти бандиты убивают не только русских. Вон, в Выборге убили несколько поляков, потому что они не знали финского языка. Этого вполне хватило для того, чтобы их расстрелять.
– Михаил Степанович, – адмирал Ларионов обратился к генералу, – у вас достаточно сил, чтобы остановить этот безнаказанный разгул бандитизма и погромы? Может быть, вам нужно подкрепление? Мы можем перебросить из Петрограда отряд морской пехоты и красногвардейцев. К тому же можно задействовать отряды моряков с кораблей, поставленных на зимнюю стоянку в Гельсингфорсе. Товарищи с «Авроры» просто рвутся в дело. Пусть часть их команд, в основном артиллеристов, задействована для укомплектования бронепоездов, но осталось еще достаточно много народу, которым в зимний период просто нечем заняться. Чтобы люди не бездельничали до весны можно сформировать несколько сводных морских батальонов в помощь Красной гвардии.
Свечников посмотрел на Маннергейма, тот с мрачным видом кивнул, и командующий корпусом Красной гвардии сказал:
– Я немедленно отдам приказ о введении комендантского часа, наведении порядка и разоружении и интернировании всех не подчиняющихся нам формирований. Любой же, кто окажет моим солдатам вооруженное сопротивление, должен быть немедленно уничтожен на месте.
– Согласен, – коротко сказал Маннергейм, а Эйно Рахья одобрительно кивнул, добавив:
– Со своей стороны мы ускорим формирование отрядов добровольцев с подчинением их командованию Красной гвардии. Эти бандиты враги не только русского, но и трудового финского народа, они не хотят, чтобы финские рабочие и крестьяне, наконец, зажили, как им это подобает.