Я не ошибся, левее на тридцать метров и в самом деле овраг был поменьше. Всего какой-то метр в высоту, да и стенки у оврага тут не вертикальные, а почти под пятьдесят градусов. Пополнил запас воды в шкалике, примерно прикинул, насколько мне надо отклониться правее, и в путь.
Примерно пять минут хода, и вот оно. Пришёл, блин, на свою голову! Что я там говорил? В лесу не надо паниковать, следить за ногами, не дай бог, мозоли на ногах натрёшь или вовсе сломаешь ногу, тогда гарантированно покойник, верить в свою удачу и рассчитывать на свои силы…
Так вот, забудьте всю эту чушь! Во я встрял, но, впрочем, об этом поподробнее и постепенно.
* * *
Вышел я на небольшую полянку. Лиственные деревья лет тридцати или сорока. Полянка, похоже, образовалась после лесного пожара, и лиственный молодняк заместил хвойные. Полянка, к которой я вышел, была около двадцати метров в диаметре. Наверное, являлась частью ещё большей поляны, от которой отгорожена чахлым редколесьем молодняка. За краем полянки растёт полоса молодняка метров десять, не больше, так как за деревьями чётко видны просветы. Поле там или полянка, теперь не так уже важно. Важно другое, что я увидел на полянке.
На полянке вразнобой лежало шесть, нет, семь трупов. Седьмой лежал почти на границе полянки. Все с рублеными ранами.
Привет, дурка, кто тут так порезвился? По факту жизни, многие, столкнувшись впервые с таким количеством жмуров, чувствуют себя неважно, но для меня это уже пройдённый этап. Ну, жмуры? Ну, пованивают? И что?! Девяностые тоже были не сахар, да и в армии немного «довелось».
Для того чтобы понять, что произошло на полянке, много ума не требуется. Не надо быть экспертом-криминалистом, чтобы определить, кого гасили толпой и от каких ран навсегда успокоились.
Шесть трупов были одеты в кожаные куртки с нашитыми на них металлическими пластинами. Шлемов, поручей и поножей не было. Из оружия: топоры, дубины. Валялись рядом несколько сулиц[11] и парочка копий. Похоже, что ополченцы, а может, и лёгкая пехота. Для ополчения что-то они слишком инициативные, тем бы самим уцелеть, а не преследовать кого-то.
Седьмой лежал в окружении троих ополченцев – лёгких пехотинцев. Неплохо седьмой порезвился.
У одного трупа снесена часть черепа. Второй – подальше – валялся без руки и, по ходу, отполз от своего убийцы, да и истёк кровью. Хотя нет, на шее тоже неглубокий разрез имеется. Третий с порезами на бедре и руке. Меч убийцы у него торчал зажатый слева под мышкой. Его топор валялся рядом.
Похоже, последний из троицы блокировал меч топором, зажал под мышкой лезвие меча, вошёл в клинч, нанёс удар топором по черепушке противника, но не рассчитал, что меч слишком острый, а противник попытается выдернуть зажатый меч. Как-то так мне виделась смерть третьего, но может, всё было и не так. В общем, порезанная артерия, и третий умер от удушья