— Да, Тина была человеком и спутницей деда, а мне заменила мать. Женщина с огромным сердцем. — Доминик улыбается настолько открыто и светло, что сомнений в его любви к… мачехе — пожалуй, ее можно назвать именно так — просто не возникает. — Ее все любили. Из-за нее дед больше не женился.
Вот почему у Доминика отсутствуют предубеждения против наших с ним отношений. У него с детства перед глазами был пример счастливой пары вервольф-человек, и он не видит ничего плохого в том, что у любого нормального альфы своя любовница. Которая, я так понимаю, любовницей и осталась.
— Но у него уже были дети, — говорю я.
— Конечно. Мой отец и мой дядя.
— А у нее? Разве она не хотела детей?
Он приподнимает брови.
— Этого я не знаю.
В воздухе повисает невысказанное: если у Тины были дети, то явно не совместные с Анхелем. Потому что для вервольфов и людей это невозможно, какие бы гипотезы ни выдвигал Хантер. Но у Тины по крайней мере был Доминик, который любил ее как маму. Он считал ее своей мамой. Смогла бы я воспитывать чужого ребенка?
— Ты хочешь детей, Шарлин?
Я так увлеклась собственными мыслями, что не заметила, как Доминик на меня смотрит: внимательно, будто видит впервые. Его вопрос поставил меня в тупик — мне бы не хотелось обсуждать с ним тему моих будущих детей. Если, конечно, они у меня когда-нибудь появятся.
Можно было отшутиться, солгать или просто не ответить, но этот вечер располагал к искренности.
— Хочу.
— Когда ты выходила замуж за Дэнвера, ты не хотела.
— Я была моложе. Наивнее. Беспечнее. Тогда я считала, что для меня это не важно. Наверное, возраст берет свое.
У меня все-таки вырывается нервный смешок.
— Тебе двадцать восемь, — как-то невесело усмехается Доминик.
— Значит, природа. Самое время, чтобы завести семью. Тебе ведь тоже этого хочется.
По тому, как мрачнеет лицо Доминика, понимаю, что попала в точку, поэтому спешу закончить свою мысль:
— Да и старейшины наверняка не просто так заставляют альф брать в жены волчиц. Для продолжения рода. Уверена, ты и сам думаешь о полноценной семье. У тебя ведь была именно такая, пусть даже с приемными родителями. И у меня была. Я — единственный ребенок, но очень любимый.
— Существуют семьи без детей.
— Знаю. Мы с Дэном были такой семьей. И куда это нас привело?
— Думаешь, Дэнвер стал бы хорошим отцом?
— Теперь я этого уже не узнаю. — Я пожимаю плечами. — Но ты будешь прекрасным.
Кажется, Доминика обескураживает мое признание, иначе не объяснишь, почему он отвечает далеко не сразу.
— Ты не знаешь, каким я буду отцом.
— Знаю. Ты умеешь заботиться. Ты защитник. Ты сильный, иногда тот еще тиран, но никогда не причинишь вреда своей семье.