— А вы тогда разговорились? — Вопрос был задан небрежно, как будто и так подразумевалось, что ответ будет отрицательным.
Оуэнс снова рассмеялся.
— Поверьте, полковник, я не знаю ничего такого, чего бы он не знал. Так что я мог бы целыми днями болтать с ним без умолку, ничем не нарушая секретности.
— Хотелось бы и мне получше во всем этом разбираться. Я восхищаюсь вами, капитан. Перед нами — технологическое чудо, способное перевернуть весь мир с ног на голову, и всего лишь горсточка людей способна это осознать. Люди растеряли былую сообразительность.
— Все не так плохо, полковник, — сказал Оуэнс. — Нас довольно много. Но Бинес — только один. И мне, конечно же, до него еще расти и расти. Собственно, я знаю не намного больше, чем нужно, чтобы разбираться в моих корабельных приборах и оборудовании. Вот и все.
— Но вы сумеете опознать Бинеса? Казалось, в голосе главы Секретной службы прозвучала некоторая неуверенность.
— Конечно смогу. Даже если бы у него был брат-близнец, которого, как мы знаем, у него нет, и то я бы непременно его узнал.
— Этот вопрос далеко не праздный, капитан. Наш секретный агент, Грант, конечно же, великий мастер своего дела, но даже я немного удивлен, что ему удалось такое подстроить. И я не могу себя не спрашивать: а не случилось ли тут какой подмены? Может быть, они предугадали, что мы попытаемся выкрасть Бинеса, и успели подсунуть нам фальшивку, двойника?
— Я сумею уловить разницу, — заверил Оуэнс.
— Вы себе не представляете, что можно совершить в наши дни с помощью пластической хирургии и наркогипноза!
— Это не важно. Меня может обмануть лицо, но достаточно будет с ним поговорить — и все встанет на свои места. Либо он лучше меня разбирается в Технике, — Оуэнс сумел выговорить это слово так, что явственно прозвучала заглавная первая буква, — либо это никакой не Бинес, как бы он ни выглядел. Они могли подделать тело Бинеса, но не его разум!
Они подъехали к аэродрому. Полковник Гондер взглянул на часы.
— Летит. Уже слышно. Через минуту самолет приземлится. Точно по плану.
В толпу ожидающих вклинились вооруженные солдаты на броневиках, мигом оцепив весь аэродром, и вымели всех, кроме высокопоставленных шишек, которые должны были встречать самолет.
Огни города угасали, о них напоминало лишь легкое свечение где-то у горизонта.
Оуэнс вздохнул с облегчением. Наконец-то Бинес будет здесь. Еще минута — и…
Счастливый конец?
Он нахмурился, поскольку после этих двух слов сама собой напросилась вопросительная интонация.
«Счастливый конец», — усмехнулся он, но произнес эти слова так, что в конце фразы хотелось поставить вопросительный знак.