Грант пытался разглядеть «Протей» — но видел только отблеск его огней на дальней стенке.
Кора в тот момент, когда налетела волна, держалась за выступ корпуса «Протея». Она инстинктивно вцепилась в него и несколько мгновений гарцевала на «Протее», точно на бешеном мустанге. У девушки перехватило дыхание, и, когда ее руки наконец разжались, она покатилась кубарем по дну мембраны, на которой стоял корабль.
Огни корабля высвечивали путь движения Коры. Девушка отчаянно пыталась остановиться, но это было бесполезно. С таким же успехом можно вонзать каблуки в горный склон в надежде удержать лавину.
Кора знала, что катится прямо к кортиеву органу — самой главной части слухового аппарата человека, которая, собственно, и преобразует колебания звуковых волн в нервные импульсы. Кроме всего прочего, кортиев орган состоит из так называемых волосковых клеток — всего их насчитывается примерно пятнадцать тысяч в каждом ухе. Кора даже сумела вспомнить, как выглядят такие клетки, — от каждой из них тянется вверх длинный тонкий волосок. Эти волоски мягко вибрируют в такт колебаниям жидкости, наполняющей канал улитки, — не все сразу, а только те, которые соответствуют по длине и толщине параметрам звуковой волны. Они резонируют, как в струнных музыкальных инструментах.
Так им рассказывали на лекциях по физиологии; так это все выглядело с точки зрения обычного человека. Сейчас же Кора увидела бездонную пропасть и в ней — ряды высоких, изящных колонн, которые торжественно раскачивались — не все одновременно, а скорее волнообразно, словно водоросли, колеблемые прибоем.
И Кора закружилась над пропастью, в странном мире вибрирующих стен и колонн. Луч фонарика у нее на шлеме беспорядочно метался по стенам. Потом Кора почувствовала, как что-то зацепилось за ее снаряжение, и изо всех сил ухватилась за прочный и эластичный предмет. Девушка болталась вниз головой, боясь шевельнуться, чтобы не сорваться и не упасть на самое дно.
Ее бросало туда-сюда — колонна, за которую она держалась, и была волоском клетки кортиева органа; он раскачивался величественно и грозно.
Кора перевела дух и услышала, как кто-то ее зовет. В наушниках звучало ее имя. Кора испуганно всхлипнула — и, ободренная звуком собственного голоса, завопила:
— Помоги-и-те! Кто-нибудь!
Придя в себя после первого потрясения, Оуэнс тут же ухватился за приборы, восстанавливая равновесие «Протея» во все еще бурном море. Звук, произведший такие разрушения, был пронзительным, зато недолгим и быстро утих. Это и спасло им жизнь. Если бы звук продлился еще несколько мгновений…