— А в кровеносной системе я была для вас Корой!
— А сейчас можно мне вас так называть?
— Конечно! Надеюсь, вы будете звать меня только так. Грант помедлил.
— Можете звать меня Чарльзом. Когда-нибудь настанет день, когда вам можно будет назвать меня Чарли.
— Я попробую, Чарльз.
— Когда вы заканчиваете работу?
— Уже закончила. Все выходные я свободна.
Грант поразмыслил с минуту, потер свежевыбритый подбородок, потом кивнул в сторону Дюваля, который склонился над своим столом.
— Вы все еще не отходите от него ни на шаг? — наконец спросил он.
Кора серьезно сказала:
— Я восхищаюсь его работой. Он — моей, — Она пожала плечами.
— А можно, я буду восхищаться вами? — спросил Грант.
Она задумалась, потом слегка улыбнулась.
— В любое время, когда вам захочется. И так долго, как вам захочется. Но только если я тоже смогу иногда восхищаться вами.
— Вы только предупредите меня, и я сразу встану в картинную позу!
Они засмеялись. Дюваль оторвался от бумаг, увидел их возле двери и махнул рукой — то ли приветствие, то ли прощание.
— Хочу переодеться в нормальную одежду, а потом зайти к Бинесу. Идет? — спросила Кора.
— А что, к нему пускают посетителей?
Кора отрицательно покачала головой.
— Но мы — посетители особенные.
Глаза Бинеса были открыты. Он попытался улыбнуться.
Сиделка тревожно прошептала:
— Только одну минутку! Он не знает, что случилось, потому не говорите ему ничего об этом.
— Понятно, — сказал Грант.
И, понизив голос, обратился к Бинесу:
— Как вы?
Бинес снова постарался улыбнуться.
— Не знаю. Устал. Голова болит, и правый глаз печет, но, кажется, ничего страшного.
— Хорошо!
— Ну, чтобы прикончить ученого, недостаточно просто огреть его по голове, — сказал Бинес. — Все математики утверждают, что череп человека прочнее камня, а?
— Мы очень этому рады, — мягко сказала Кора.
— Теперь мне предстоит вспомнить, что я собирался здесь рассказать. Пока кое-что неясно, но память постепенно возвращается. Все это находится во мне, только во мне! — Теперь он смог улыбнуться.
— Вы бы удивились, профессор, если бы знали, сколько интересного в вас находится, — пошутил Грант.
Сиделка шикнула на них, и им пришлось уйти. Они шли, рука об руку, навстречу миру, который уже не пугал, а только сулил радость и счастье.