Сердце Моррисона сжалось. Если у них был тихолет, дорогая и довольно редкая машина, значит, к нему не относились как к мелкой сошке. С ним вели игру как с крупной фигурой.
«Но я — не крупная фигура», — подумал он в отчаянии.
Автомобиль остановился. Фары потухли. Раздался слабый шум. Немногочисленные тусклые фиолетовые огоньки, едва различимые, обозначали место посадки тихолета.
Детина, сидевший справа от Моррисона, распахнул дверцу машины и, с мычанием наклонив голову, выбрался наружу. Он протянул огромную лапищу к Моррисону.
Тот попытался уклониться:
— Куда вы меня ведете?
Здоровяк грубо ухватил его за предплечье:
— Выходите. Хватит болтать.
Моррисон почувствовал, как его приподняли и почти выволокли из машины. Резко заболело плечо, поскольку руку почти вывернули.
Доктор позабыл о боли, когда услышал голос здоровяка. Тот говорил по-английски с явным русским акцентом. Моррисон похолодел.
10
Моррисона почти силком втащили на борт тихолета. И снова с двух сторон его подперли соседи по машине, вертолет взмыл в темное небо. Если не считать успокаивающе-гипнотического рокота винтов, ничего не изменилось. Прошел час, может, меньше. Они выбрались из темноты, ветер стал относить их вниз, в сторону темнеющего океана. Моррисон догадался, что это океан: он чувствовал его запах, ощущал капельки воды в воздухе и мог рассмотреть, правда смутно, корпус корабля — темное на темном.
Как тихолет мог добраться до океана и с такой точностью направляться к кораблю? (А он был уверен, они нацелены именно на корабль.) Без сомнения, пилот следовал за радиосигналом. Радиосигнал казался случайным, но найти его было не сложно, так же как и определить его источник. Тщательно продуманный и скрытый, недосягаемый даже для совершенного компьютера.
Корабль оказался временной остановкой. Ему разрешили отдохнуть, дали время быстро перекусить густым супом, очень вкусным. А затем повели, подгоняя бесцеремонными пинками, ставшими привычными, в самолет средних размеров. Там было десять посадочных мест (машинально посчитал он); кроме двух пилотов и двух мужчин, сопровождавших его в машине и тихолете, здесь больше никого не наблюдалось.
Моррисон взглянул на охрану. Их с трудом можно было рассмотреть в слабом освещении салона. В самолете хватало места, и караулить его с двух сторон было незачем. Куда он убежит… Здесь он мог вырваться лишь на палубу. А когда самолет взлетит, выпрыгнуть только за борт, в воздух, где царят пустота, вода и безграничная глубина…
В оцепенении он подумал: почему же они не выходят? Дверь вдруг открылась, вошел еще один пассажир, точнее, пассажирка. Несмотря на плохое освещение, он сразу же ее узнал.