— Я, — сказал он, тыча себя пальцем в грудь.
— Не могу себе вообразить, — сказал я, — Неужели ты?
— И я не могу вообразить, — сказал он, — но это правда. Ладно, что может делать этот твой друг такого, за что мы могли бы зацепиться?
— Вообще-то он иногда рассказывает анекдоты. По крайней мере, пытается. Это ужасно. Он начинает рассказывать, путается, сбивается, возвращается и в конце концов забывает, что хотел сказать. Я часто видел, как от его анекдотов плакали навзрыд суровые мужчины.
— Плохо, — покачал головой Азазел, — Очень плохо. Дело в том, что я сам великолепный мастер анекдота. Не помню, рассказывал ли я тебе, как однажды илоксы и денниграмы схлестнулись в андесантории, и один из них сказал…
— Рассказывал, — соврал я не моргнув глазом. — Но давай вернемся к делу Крампа.
Азазел спросил:
— Нет ли какого-нибудь простенького способа улучшить его выступления?
— Разумеется — дать ему умение гладко говорить.
— Это само собой, — ответил Азазел. — Простая дивалинация голосовых связок — если у вас, варваров, есть что-нибудь подобное.
— Найдем. И еще, конечно, умение говорить с акцентом.
— С акцентом?
— На искаженном языке. Иностранцы, которые учат язык не в младенчестве, а позже, непременно искажают гласные, путают порядок слов, нарушают грамматику и так далее.
На крохотной мордочке Азазела отразился неподдельный ужас.
— Это же смертельное оскорбление!
— Не в этом мире. Так должно быть, но на самом деле не так.
Азазел грустно покачал головой и спросил:
— А этот твой друг когда-нибудь слышал непотребности, которые ты называешь акцентом?
— Непременно. Всякий, кто живет в Нью-Йорке, все время слышит акценты всех видов и сортов. Здесь вряд ли услышишь правильный английский язык, такой, как у меня, например.
— Ага, — сказал Азазел. — Тогда остается только отскапулировать ему память.
— Чего ему память?
— Отскапулировать. Обострить в некотором смысле. Восходит к слову «скапос», что означает «зуб зумоедного диригина».
— И он сможет рассказывать анекдоты с акцентом?
— Только с таким, который раньше слышал. В конце концов, моя мощь не безгранична.
— Тогда скапулируй его.
Через неделю я встретил Алистера Тобаго Крампа VI на перекрестке Пятой авеню и Пятьдесят третьей улицы, но тщетно высматривал на его лице следы недавнего триумфа.
— Алистер, — спросил я его, — есть новые анекдоты?
— Джордж, — ответил он, — никто не хочет слушать. Иногда мне кажется, что я рассказываю анекдоты не лучше всякого другого.
— Ах, вот как? Тогда сделаем так. Мы с вами пойдем сейчас в одно маленькое заведение, где меня знают. Я вас представлю как юмориста, а вы потом встанете и скажете все, что захотите.