— Фаза номер три, — сказал он.
Миниатюризатор, который был выключен во время всей второй фазы, снова засиял белым светом, но на этот раз свет шел только из центральной ячейки.
Картер зачарованно наблюдал за превращением. Он даже затруднился бы сказать, происходит ли все это на самом деле или только кажется. Нет, уменьшение началось!
Дюймовый корабль-жучок начал таять, как и окружающая его жидкость. Луч миниатюризатора был тонок, как игольное острие, и точно направлен, и Картер затаил дыхание. Эта фаза операции была очень опасна.
Картер даже боялся представить, что может случиться, если луч направлен недостаточно аккуратно: половина «Протея» будет уменьшена быстро, а половина, на которую луч не упадет, уменьшится не полностью, а то и не уменьшится совсем. Нет, все будет хорошо, и он заставил себя не думать о неудаче.
«Протей» превратился в точку, он становился все меньше, меньше, пока совсем не исчез из виду. И тогда вся поверхность миниатюризатора вспыхнула огненным светом. Невозможно точно направлять луч на то, чего не видишь, поэтому приходится работать с рассеянным пучком.
«Хорошо, хорошо, — думал Картер, — теперь вся ампула».
Цилиндр с раствором съежился и начал быстро уменьшаться, пока не превратился в самую обычную ампулу — два дюйма в длину и полдюйма в ширину, в которой плескалась миниатюризированная жидкость с невидимым для глаза «Протеем» величиной с бактерию. Свет в ячейках миниатюризатора снова померк.
— Свяжитесь с ними! — рявкнул Картер. — Пусть скажут хоть что-нибудь!
У него перехватило горло, дышать было трудно, пока не пришло очередное «Все в порядке». Четверо мужчин и одна женщина, которые несколько минут назад стояли рядом с ним, превратились в микроскопические пылинки в таком же корабле — и остались живы!
Картер махнул рукой.
— Уберите миниатюризатор.
Последний отблеск света в ячейках угас, и прибор поехал в сторону.
Белый круглый диск над головой Картера вспыхнул, на нем горело черным пламенем «60».
Картер кивнул Рейду.
— Давай, Дон. У нас всего шестьдесят минут.
После погружения свет миниатюризатора вспыхнул снова, и жидкость вокруг стала похожа на непрозрачное белое молоко, но ничего не изменилось, по крайней мере для команды «Протея». Из-за плохой видимости было неясно, продолжал ли корабль снижаться.
Грант все это время молчал, как и остальные. Казалось, это продолжается вечно. Потом миниатюризатор погас, и Оуэнс крикнул:
— Все в норме?
— Я — вполне, — ответил Дюваль.
Кора кивнула. Грант помахал рукой. Микаэлс слегка дернул плечом и сказал: