— Я в порядке.
— Хорошо! Полагаю, мы уменьшились полностью, — заявил Оуэнс.
Он нажал на кнопку, до которой пока ни разу не дотрагивался. Какое-то ужасное мгновение Оуэнсу казалось, что переключатель сломался. Но на экране зажглось черное число «шестьдесят». На другом циферблате, который могли видеть остальные четверо членов экипажа, показалось то же число.
Тревожно затрещал передатчик, и Грант послал сообщение: «Все в порядке». Всем показалось, что некий решающий, переломный момент операции уже достигнут.
— Они говорят, что мы полностью уменьшены, — сказал Грант, — Вы правильно догадались, капитан Оуэнс.
— Вот так, — сказал Оуэнс и облегченно вздохнул.
А Грант подумал: «Миниатюризация завершена, а миссия нет. Все только начинается. Шестьдесят. Шестьдесят минут».
А вслух сказал:
— Капитан Оуэнс, почему корабль вибрирует? Что-то не так?
— Да, — подтвердил Микаэлс, — я тоже это чувствую. Это, несомненно, вибрация.
Оуэнс спустился из своего стеклянного пузыря, вытирая взмокший лоб большим носовым платком.
— С этим придется смириться. Это броуновское движение.
Микаэлс поднял руки, словно восклицая: «О боже!» — одним жестом выразив внезапное понимание и бессилие.
— Чье-чье движение? — переспросил Грант.
— Броуновское. Да вы должны знать. Это впервые обнаружил Роберт Броун, шотландский ученый восемнадцатого столетия. Понимаете ли, нас сейчас со всех сторон бомбардируют молекулы воды. При наших обычных размерах перемещения отдельных молекул жидкости настолько малы в сравнении с нами, что никакого движения не ощущается. Однако в данном случае мы уменьшены в чудовищное количество раз, а то, что окружает субмарину, сохранило прежние размеры. Но ведь это все равно что увеличить все, что вокруг нас, в то же количество раз.
— Вот эту воду, например, да?
— Вот именно. Например, воду. Кстати, все еще не так плохо. Вода, что вокруг нас, тоже несколько уменьшена. А вот когда мы попадем в кровоток… Каждая молекула воды — пропорционально нашим нынешним размерам — будет весить около миллиграмма. Конечно, поодиночке они не могут причинить нам ощутимого вреда, но тысячи этих молекул будут постоянно бомбардировать наше судно со всех сторон, притом совершенно нерегулярно. Несколько сотен молекул ударят справа, потом чуть больше — слева, и нас, естественно, качнет влево сильнее. Через мгновение нас толкнут вниз или вверх, и так далее. Вибрация, которую мы сейчас ощущаем, это и есть результат таких толчков. Дальше будет хуже.
— Прекрасно, — простонал Грант, — Мне уже плохо. Морская болезнь.
— Но это продлится не дольше часа! — возмутилась Кора. — Вы ведете себя как ребенок.