Оуэнс высунулся из своего пузыря.
— Я только что все подсчитал, Дюваль. Если нас ничто не задержит, мы проскочим за пятьдесят пять или пятьдесят семь секунд.
Дюваль пожал плечами.
— У нас будет три секунды форы.
— Тогда поехали, — сказал Грант.
— Сейчас течение и так несет нас к сердцу, — сказал Оуэнс. — Я уже запускаю двигатель. На полную мощность — нужно же его проверить. Слишком сильно нас потрепало.
Где-то раздался глухой рев, и судно явственно двинулось вперед, так что надоевшее уже хаотичное потряхивание от броуновского движения перестало ощущаться.
— Выключите свет, — приказал Оуэнс, — и постарайтесь расслабиться. Я сам управлюсь с нашей крошкой.
Когда погас свет, все — даже Микаэлс — сгрудились у иллюминатора.
Мир вокруг них совершенно преобразился. Да, это была кровь. Да, все вокруг состояло из кусочков и мелких частиц, фрагментов и соединений всяческих молекул, тромбоцитов и эритроцитов, но разница… разница…
Теперь они были в верхней полой вене, самой крупной вене, идущей от головы и шеи. Весь кислород был использован без остатка. Красные кровяные тельца отдали его, и в них остался лишь гемоглобин, а не оксигемоглобин — ярко-алый, насыщенный кислородом.
Гемоглобин был синевато-лилового цвета, и в рассеянных миниатюризированных световых волнах корабля каждый эритроцит вспыхивал переливами голубого и зеленого на постоянном фиолетовом фоне. На всем вокруг лежал отблеск этих лишенных кислорода частиц.
Тромбоциты проносились мимо, оставаясь в тени, и дважды субмарина миновала — на вполне приличной дистанции — расползшиеся туши белых кровяных телец, окрашенных теперь в зеленовато-бежевые цвета.
Грант снова скосил глаза на лицо Коры, на котором проступил почти благоговейный восторг, и в призрачном голубоватом свете, струящемся извне, она сама казалась фантасмагорическим видением. Она была Снежной Королевой далекого северного царства, на которое изливала сияние сине-зеленая заря. Так галантно подумал Грант и внезапно почувствовал прилив тоски и опустошенности.
— Великолепно! — проворчал Дюваль. Но смотрел он совсем не на Кору.
— Вы готовы, Оуэнс? — обратился Микаэлс к капитану. — Я буду показывать вам путь через сердце.
Он подошел к своим картам и включил небольшую лампу, которая несколько рассеяла сказочную синюю мглу, затопившую «Протей».
— Оуэнс! — окликнул он, — Карта сердца, A-два. Входное отверстие верхней полой вены. Правое предсердие. Нашли?
— Нашел.
— Мы что, уже в сердце? — удивился Грант.
— А вы прислушайтесь, — вспыхнул Микаэлс. — Не смотрите, а слушайте!
В «Протее» воцарилась гробовая тишина.