Смерть короля не стала неожиданностью. Лекари давно предупреждали о необходимости быть умеренным в еде, питье и плотских удовольствиях. Некоторые после этих советов даже оставались живы и относительно здоровы. Проявить столь несвойственное великодушие и всепрощение заставило понимание, что запас врачей не бесконечен, а первыми на плаху отправились самые умелые. И не далек тот час, когда единственным, кто может оказать помощь, окажется придворный коновал.
О том, что остались считаные часы до восхождения на престол Сафара, советника предупредил отец, и было это три дня назад. Он просил под предлогом неотложных нужд уехать в семейный удел, показав тем самым наследнику, что не собирается никоим образом пытаться оспорить его право на престол.
Мариф отказался. Слишком хорошо он знал характер Сафара, его неуёмную жажду власти и глубину ненависти к королевскому любимцу. Тех тридцати лет, что они вместе сначала росли, потом учились, а потом и занимали должности при дворе, с лихвой хватило, чтобы теперь быть уверенным – наследник не остановится ни перед чем, чтобы не только расчистить путь к короне, но и поквитаться с теми, кому завидовал.
Советника он ненавидел за то доверие, которое ему оказывал старый король. Ни для кого не было секретом, что именно мнение Марифа было наиболее весомым. Не раз и не два его слово было решающим, тогда как доводы наследника отвергались. Народ уважал советника за не свойственную возрасту мудрость и осторожность. Наследник ненавидел за то же, считая это проявлением нерешительности и даже трусости.
В Эйдале же видел не только противника, но и конкурента, Сафара нимало не смущало, что никто не посадит на трон мага, да и сам он не стремится править, второй сын короля для наследника был едва ли не бо́льшим раздражителем, нежели советник. Потому, когда принц Эйдал окончил обучение, правитель попросил Итара взять его в свою свиту. Именно попросил, а не приказал, прекрасно понимая, что под начало Сафара среднего сына отдавать нельзя. Отмечал его горячность и, порой, безрассудность, но эти черты у отца и сына были общими, потому особой беды в том не видел. Сам же юный маг, ещё пребывавший в угаре иллюзии всемогущества, оставаться без твердой руки не мог. Рука короля же давно одряхлела, и, не будь за его плечом Марифа, кто знает, как давно на престоле сидел бы новый правитель.
Потому, понимая, чем грозит нахождение в столице, советник и отправился в Ласаи. По официальной версии, для встречи с главами иностранных торговых гильдий, которые – вот незадача! – не явились. Наверное, потому, что и сами о ней не знали.