Одним словом, в столь сложной обстановке было как-то даже и неприлично и дальше таскать по судам стойкого защитника интересов Британской Империи, пусть и обремененного изрядным количеством грехов – а покажите, у кого их нет. Против Франции начали действовать и английские войска, точнее, военный флот, – и одним из главных инициаторов был как раз Эдмунд Берк. В 1795 г. Гастингса оправдали вчистую (это известие в Калькутте встретили шумными банкетами с шампанским – подозреваю, не столько из симпатий к Гастингсу, сколько оттого, что стало ясно: кто бы что ни натворил в Индии, отвечать перед судом не придется…).
Сразу, как только сняли Гастингса, в Лондоне решили изменить политику в отношении Компании. Тогда же, в 1784 г., была сделана попытка положить конец казнокрадству чиновников Компании в Индии. Парламент принял указ, по которому они, возвращаясь в Англию, должны были декларировать доходы, скрупулезно указывая все денежки, какие с собой везут, и источник их происхождения.
На сей раз англичане ничего нового не выдумали. В России еще в середине XVII в. в одном из городов на границе с Сибирью, который просто невозможно было объехать кругом, устроили натуральный блокпост и посадили туда человека честного и неподкупного – чтобы старательно шмонал возвращавшихся в Россию воевод и требовал «декларацию о доходах».
Дело тут было не в особенной честности. Все та же большая политика, о которой говорил в парламенте Питт-младший (и, похоже, искренне). Политики в метрополии попросту боялись, что набобы, набитые золотом, оттеснят их из политической жизни – учитывая нравы английских избирательных кампаний, о которых говорилось выше. Тут поневоле станешь бороться за честность…
В рамках операции «Чистые руки» (она так не называлась, у нее вообще не было названия, но суть была именно такова) решено было ввести в Индии «благородное и добродетельное правление». Назначать отныне генерал-губернатора не из чиновников Компании, а из Лондона.
Кандидатуру подыскали быстро – лорд Корнуоллис, пользовавшийся репутацией человека честного и неподкупного. И придали ему некоторое количество чиновников – опять-таки присланных из Лондона.
Один из британских историков пишет о нем в самой превосходной степени: «Он оказался честным, смелым, справедливым и гуманным человеком. Корнуоллис воплощал римский идеал справедливости и здравого отношения к делу, а также веру британцев в то, что характер значит больше, чем интеллект. Этот человек установил принцип, который викторианцы сочтут священным: имперская власть включает нравственные обязанности».