В Шотландии на графа Мара примерно с таким же воинством накинулся другой знатный лорд, герцог Аргайл, самый влиятельный шотландский сторонник короля Георга (надо полагать, небескорыстный). Обе оравы сошлись у городка Шериффмьюир в графстве Перт и долго резались исключительно на шотландский манер, что для обеих сторон было делом насквозь привычным. Оба противника понесли значительные потери, но побежденным себя не признал никто – так и разошлись.
Тут в Шотландию – вот уж удачно выбрал времечко! – прибыл Претендент собственной персоной и с ходу принялся рассылать множество воззваний как король Иаков Шестой Шотландский, созывая «всех верных подданных» под свои знамена.
Подданные под знамена как-то не торопились. Аргайл, собрав еще головорезов, теснил и теснил Мара все дальше на север. Ясно было, что все пропало. Через неполный месяц окончательно это осознавший Иаков Эдуард уплыл во Францию.
Как ни удивительно для Великой Британии, массовых репрессий в Англии после подавления ланкаширского мятежа и еще парочки совсем уж мелких выступлений католических сквайров в Нортумберленде не последовало. В Лондоне отрубили головы видным якобитам лордам Кенмуту и Дервентуотеру и еще двум знатным господам, а в Ланкашире повесили двадцать два человека. Тысяча с лишним ланкаширских бунтовщиков, сдавшихся королевским войскам, подали прошение, в котором просили в виде наказания отправить их поселенцами в американские колонии. Георг дал согласие.
(Интересная позиция, которую заняли потомки ссыльных ланкаширцев во время американской революции. Это была не только война за независимость, но и гражданская война – на стороне королевских войск выступило примерно двадцать пять тысяч коренных американцев, которых назвали лоялистами. Это немало, если учесть, что революционная армия Вашингтона насчитывала около трехсот тысяч человек. Так вот, подавляющее большинство потомков ланкаширских бунтовщиков оказалось среди лоялистов. Ничего удивительного – отцы были монархистами и детей воспитали в том же духе…)
Вероятнее всего, столь малое число казненных объяснялось не гуманизмом (английские власти восемнадцатого столетия в таковом как-то не замечены), а соображениями большой политики: вполне возможно, Георг, только-только освоившийся на троне, не хотел представать в облике кровавого сатрапа. Ну а сколько кровушки нацедил в Шотландии Аргайл после подавления последних очагов сопротивления (ох, немало!), в Англии предпочли не уточнять и вообще не замечать – эти дикие хайлендеры постоянно друг друга режут, что с варваров взять?