Для начала «потренировались» на испанцах. В 1703–1704 гг. отряд губернатора колонии Южная Каролина Мура, предшественника Бэкона, огнем и мечом прошел по землям тех самых многострадальных аппалачей. Белых там было всего около пятидесяти, а вот индейцев крик – примерно полторы тысячи.
Отряд методично уничтожал как поселения дружественных испанцам индейцев, так и католические миссии. Так и не подсчитано в точности, сколько людей было убито и замучено, известно одно: немало. Даже английские историки (и американские) признают, что рейд Мура «добавил одну из самых черных страниц в историю колониальных войн». Убивали и зверствовали в основном индейцы, которых, как я только что говорил, в отряде было большинство, – но Мур не делал ни малейших попыток им помешать. Глава миссии Айюбале монах-францисканец Анхель де Миранда попытался было сначала организовать оборону, но, видя, что нападающих гораздо больше, согласился капитулировать, если Мур сохранит жизнь обитателям миссии. Мур хладнокровно ответил, что не в состоянии сдержать своих индейцев – дикари-с, абсолютно неуправляемые (что истине нисколько не соответствовало, крики Мура слушали очень даже почтительно). После чего преспокойно отошел в сторонку, мигнул краснокожим, и они вырезали всех до одного обитателей миссии, белых и индейцев.
Во время этого похода крики захватили много пленных – 325 взрослых мужчин и, как пишут, «множество» женщин и детей. Вот только подавляющее большинство «добычи» досталось не индейцам, а попало на невольничий рынок в Чарльстоне…
Чуть позже, в 1709–1713 годах, англичане сделали первую попытку откромсать кусок Канады. Начались самые натуральные военные действия меж ними и французами – с участием набранных в английских колониях войск. Нельзя сказать, что англичане достигли больших успехов. Эту войнушку можно скорее назвать серией «боев местного значения». Военные силы обеих сторон были невелики: и английские, и французские войска были заняты войной в Европе. К тому же набранные в колониях части особого энтузиазма не выказали, явно не считая эту войну своей. Произошел всплеск того, что английский историк Дж. С. Грэхем впоследствии назвал «колониальным национализмом». Солдаты из колонистов воспринимали английских военных как чужаков, поведение англичан вызывало недоумение и насмешки. Колонисты, привыкшие к вольной американской жизни, неохотно подчинялись приказам надменных британских офицеров, пытавшихся муштровать «местных» так, как привыкли это делать со своими солдатами. Немало колонистов попросту дезертировало. Некоторые (далеко не все) американские историки считают даже, что именно эти трения меж колонистами и «английскими» англичанами стали первой искоркой, из которой впоследствии разгорелись конфликты меж Лондоном и колониями, закончившиеся войной за независимость. Вряд ли они правы: трений хватало и на протяжении XVII в. – вплоть до попытки одной из колоний объявить себя вольной республикой, о чем я уже писал…