Давным–давно я знаю, что это легенда, ибо сама обстановка, когда противник подхлестывает смертельными очередями, обтекает справа и слева, для подобного прощания не оставляет и минуты, но все же я никогда не скажу, что это неправда. Более того, когда приходится выступать перед школьниками, вспоминать войну, я слово в слово повторяю эту историю, ибо реальная правда о гибели Кочерыгина, наверное, мало чем отличалась бы от нее, но нам она недоступна, а эта трогательная легенда является единственной посмертной наградой моему бывшему помкомвзвода…
IV
И вот такой случай…
— Скажите, вы были в Вороньем острове в марте сорок третьего? Вы помните ту зиму?
— О, еще бы! Это была неприятная зима. Ее трудно забыть.
— Почему?
— Всю зиму мы не знали покоя. Даже спали не раздеваясь. Начиная с января, когда партизаны разгромили гарнизон в Линдоме. Каждую ночь ждали нападения. Это было хуже, чем на фронте. Там хотя бы знаешь, где противник.
— Скажите, а на ваш гарнизон были нападения?
— Да, конечно. И не один раз. Мы даже спали не ночью, а днем. Ночами дежурили у огневых точек.
— Жаль, что мы тогда не знали этого!
Эта фраза вырвалась у меня невольно. Если бы при этом я улыбнулся, то она легко бы сошла за милую шутку. Но улыбаться мне, честно говоря, не хотелось. Я весь был в том времени и с горечью думал, что мы действительно знали о противнике непростительно мало и за незнание расплачивались жизнями.
Мне было о чем сожалеть. Этот бывший солдат сидел в своем гарнизоне за колючей проволокой, смотрел сквозь бойницу дзота на темный карельский лес, думал о доме и был, конечно же, счастлив, когда наша атака на гарнизон провалилась, так и не начавшись. Они первыми открыли огонь. Он бил из пулемета, или автомата, или винтовки по колеблющимся в свете ракет белым фигурам на опушке леса и сам не знал, сколько пуль нашли желанную для него в тот момент цель.
Мой собеседник, смущенно улыбаясь, переводил взгляд с Олега на меня. Он не понимал, чем вызвана заминка в разговоре, и учтиво ждал.
— Олег, спроси, помнит ли он бой в последние дни марта? Был ли он тогда в Вороньем острове?
— А как же? Конечно, был. Хорошо помнит. Это был очень успешный бой… Прошу простить — для финнов успешный.
— Где находились вы в тот момент, когда взлетела первая осветительная ракета? Еще до начала стрельбы… Где именно?
— Их казарма размещалась в самом центре, рядом со штабом. После полуночи он готовился к выходу на патрулирование по озеру, когда по телефону из дзотов сообщили, что большой отряд партизан вышел на берег и надо ждать нападения.