— Значит, друг есть, готовый на многое… — задумчиво повторил Широков. — Уж не «высокий» ли Юра этот друг, а?
— И не наводит ли это на мысль, что в тайнике были деньги или нечто, связанное с их получением? — загорелся Свешников.
Ерофеев досадливо поморщился:
— Опять ты, Свешников, в фантазии ударился! Тебе бы книжки для детей писать с завлекательными сюжетами. Все, чем мы располагаем на данный момент, безусловно, интересно, но этого явно не достаточно, чтобы создать полную картину.
— Нам более-менее ясна середина истории, связанная с событиями последних дней. Начала же мы не знаем, не знаем и возможных вариантов продолжения. Нас все время вынуждают действовать по уже свершившимся событиям, а это меня более всего беспокоит. В городе преступники или нет — сейчас решающей роли не играет. Чтобы задержать их, надо знать предпосылки и конечную цель, которой они руководствуются. Только тогда можно прогнозировать их дальнейшие поступки, чтобы в какой-то фазе перехватить уважаемую Маргариту Сергеевну и ее напарника или напарников — последнее я тоже не исключаю. Пока же нам отправные данные не известны.
Ерофеев с сожалением посмотрел на коллег.
— Возможно, Петренко что-то прояснит после предъявления ему новых улик? — предположила Червоненко.
— Не думаю, что много, — возразил Широков. — У меня создалось впечатление, что он — простой исполнитель, не посвященный в детали. Хотя кое-что, несомненно, должен знать.
— И все же он присутствовал при вскрытии тайника! — настаивала с горячностью Наташа.
— Ну и что? Он мог видеть предмет или предметы, но не знать их сути.
Наташа всплеснула руками, давая понять, что спорить далее не желает. Ерофеев же кашлянул и сказал:
— Час назад из ЛОМа поступило вот это…
Подполковник положил руку на тоненькую стопочку стандартных листков, пришпиленных скрепкой.
— Здесь показания проводников десятого вагона, в котором ехал «толстый». Проводники опознали пассажира по фотографии, и одна из проводниц припомнила, что тот спрашивал у нее о расположении двух каких-то улиц, но она сама из московской бригады и, естественно, интерес его удовлетворить не смогла. Названий улиц не запомнила, но, ей кажется, что это были фамилии писателей. Также установлено, что «толстый» ехал один. О вещах проводники ничего определенного сказать не могут, но есть рапорт сержанта милиции, дежурившего тем утром на вокзале. Он обратил внимание на «толстого» потому, что у того на безымянном пальце правой руки с отсутствующей фалангой блестел массивный перстень из желтого металла с изображением змеи. Сержант подумал, не числится ли эта вещь среди находящихся в розыске по кражам, но проверять пассажира не стал. Встретил его возле автоматических камер хранения, но без вещей. Коллеги проверили: невостребованных вещей в камерах хранения нет.