Ерофеев протянул документы Червоненко для приобщения к делу. В это время Широков подошел к висящей на стене карте города и принялся внимательно ее изучать, а Свешников высказал одолевавшие его сомнения по поводу отсутствия у «толстого» вещей:
— Странно, что не было хотя бы портфеля или дипломата… Ведь летом даже самое необходимое по карманам не распихаешь.
— Может, вещи были и в камеру хранения он их сдал, да только некто потом их оттуда забрал, зная номер и код ячейки, — заметил Белозеров.
Закончивший свои географические изыскания Широков вернулся на стул, где сидел, и неожиданно выдал:
— Петр Сергеевич, у нас в городе не так много улиц, носящих имена писателей. Я насчитал десять — Герцена, Ломоносова, Радищева, Крылова, Пушкина, Чехова, Короленко, Куприна, Гайдара и Гоголя. Я предлагаю завтра сформировать поисковые группы и основательно «прочесать» эти улицы. Сдается, там мы можем найти самозванного хозяина дома, появившегося на Гоголевской после выезда Гвоздковой.
Ерофеев, да и все остальные, с некоторым недоверием посмотрели на Станислава.
— Я поясню свою мысль. Гвоздкова, когда я сказал ей об этом человеке, не столько испугалась, сколько удивилась. Могу дать 99 процентов, что для нее это явилось неожиданностью. То есть «хозяин» дома явно работал не на эту команду. Значит, он работал на «толстого». Вправе мы такое предположить? Вправе. Ведь «толстый» — не местный житель, теперь это ясно. Почему бы ему не иметь своего человека в городе? А коль это его человек, то «толстый» должен был с ним в первую очередь встретиться по приезду в город. Хотя бы для того, чтобы выяснить обстановку… Проводница говорит, что пассажир интересовался двумя улицами: одна из них, несомненно, Гоголевская. Тогда, что за вторая улица? Опять же справедливо полагать, та, на которой живет его человек, — фиктивный хозяин дома номер восемь!
Некоторое время коллеги оценивали услышанное. Потом Ерофеев откинулся на спинку стула и шумно выдохнул воздух.
— А что… Хоть есть в версии слабые места, но попробовать стоит, ты прав, Станислав. Белозеров возьмет с утра этот вопрос. Людей я выделю.
Наташа попросила предоставить ей «временное убежище» в управлении, чтобы удобнее было допрашивать людей и вообще работать по делу.
23 июля. Суббота. После 22 часов
Червоненко и Широков медленно шли домой, поеживаясь от неприятного ветерка, пробиравшего насквозь через одежду. Особенно остро это ощущал Станислав в своей рубашке с короткими рукавами.
— Ты чего так легко оделся?.. Простудишься, — посочувствовала Наташа.
— Самоуверенность подвела: привык к солнышку.