– О господи. Голова как в огне, а ноги ледяные.
Меня накрыло внезапным ужасом: а вдруг и глаза почернели? Но я так устала, что не могла об этом думать, и была так слаба, что не дошла бы даже до туалета. Только когда я начала всерьез опасаться, как бы не намочить постель, маме пришлось помочь мне доковылять до него по коридору.
Когда я вернулась в кровать, холод в моем теле наконец выиграл битву против жара. Элла замотала меня в халат и завалила одеялами, которые откопала в летней кладовке. Голос у нее был усталым и тревожным.
– Если тебе не станет лучше, поедем в больницу.
«Хуже уж точно не будет, – подумала я. – Мне уже так плохо, как только может быть». Но я, как всегда, ошиблась.
Наконец я задремала под одеялами, а Элла лежала поверх них, сжимая в руке безвольную массу, которая еще недавно была моей ладонью. Длинная белая дорога между явью и сном тянулась, как ириска. Наконец и кровать, и мама, и стены моей комнаты растаяли, превратившись в деревья, стены замка и двор, засыпанный снегом.
Это было Сопределье – оно пыталось прорваться ко мне. Я балансировала на самой грани сна и пыталась прогнать его. Но я была слишком слаба и в конце концов зашаталась и упала.
Поднявшись, я увидела, что стою на песчаной косе, а рядом плещется темная вода. За спиной у меня выстроились в ряд дрожащие на ветру деревья. Небо было таким низким, что я могла бы дотянуться до него рукой, – казалось, тут вообще весь воздух был небом.
Я была в Сопределье. Это не сон, это оно. Оно изменилось: теперь эти земли казались какими-то дикими. В них что-то расшаталось. Все вокруг как будто разбегалось в разные стороны и одновременно сжималось: деревья были слишком близко к морю и слишком близко к небу, словно кто-то схватил Пряхину темную страну в горсть и стиснул в кулаке. Деревья были окутаны густым черным туманом, а над головой густо рассыпались звезды, такие красивые и яркие, что я забыла о страхе. Я была одна. Я смотрела на звезды, а они на меня.
И тут одна звезда дрогнула.
Она выплыла из своего созвездия и в просторной, мягкой, звенящей тишине упала в море. Сначала она была сверкающим шариком пронзительно-белого цвета, а вблизи превратилась в девушку с распущенными волосами и аристократическим, резко очерченным лицом, какие бывают у деревянных фигур на носу корабля. Она бесшумно скользнула в воду, и свет на короткий миг разлился на поверхности воды, а затем погас.
За ней последовали и остальные. Одна за другой, целыми созвездиями – расхрабрились, глядя друг на друга. В воздухе тут и там мелькали падающие звезды, будто искры сыпались от неисправной линии электропередачи, пока наконец у меня в глазах не зарябило от белого и пурпурного света.