– Среди нас есть те, для кого надежда вернуться в Сопредельные земли была сродни надежде попасть в рай. Их богом было Сопределье – или, может быть, Пряха. А теперь, когда Сопределья нет, что же нам останется вместо бога?
Она бросила многозначительный взгляд на Дафну, и у меня все внутри похолодело.
– Надеюсь, ты понимаешь, почему мне страшно, как бы они не сделались безбожниками.
Я оглядела всех по очереди – свою семью, тех немногих, кто в ней еще остался. Да, они способны на очень, очень странные и жестокие поступки. Они глубоко презирают правила и законы этого мира. При мысли о том, что они могут сделаться «безбожниками», то есть потерять берега окончательно, у меня похолодели руки.
– Знаешь, – начала я, – со мной кое-что случилось вчера ночью, в поезде…
В этот миг все разговоры в комнате стихли. Нора отвернулась от меня.
Дафна стояла на шатком ломберном столике в центре комнаты и держала над головой что-то блестящее. «Кубок, что ли?» – подумала я. Нет. Это был нож. Она ждала, пока в комнате станет тихо. Мы уже почти не дышали, ожидая, когда она заговорит. И наконец ее слова прорезали тишину.
– Сопредельные земли погибли, – сказала она. – Но мы живы.
Какое-то время она стояла молча, высоко вскинув руку с ножом. Все лица осиротевших детей Сопределья, окрашенные мерцающим светом, были повернуты к ней.
– Его тело мертво, но мы – его кровь.
Дафна подняла огненный взгляд на свой нож. Сейчас она походила на фигуру из колоды Таро – не здешней, из какого-то другого мира. Она опустила нож и полоснула себя по кончикам пальцев. Вытянула руку и стояла так – капая кровью на пол и не скрывая слез, бегущих по щекам. И даже я, несмотря ни на что, верила, что печаль ее неподдельна.
– Я скорблю о нашей утрате, – сказала она. – Скорблю вместе с вами. Вместе с вами истекаю кровью.
Я слышала, что и другие тоже начали всхлипывать. Даже по лицу Норы было видно, что она вот-вот заплачет. Мужчина рядом с нами поднес руку ко рту и укусил себя за большой палец – до крови, а затем поднял его вверх, чтобы Дафна видела. Какая-то женщина повторила этот жест. За ней еще одна. Парень в синих джинсах достал нож, разрезал себе большой палец и передал нож дальше.
Я сжимала и разжимала пальцы на раненой руке, чувствуя, как в горле поднимается комок. У меня мелькнула абсурдная мысль: убийцу, если он здесь, может привлечь запах крови. Вдруг этот плывущий по комнате металлический аромат выманит его из тени, и он подкрадется к кому-нибудь с оружием наготове.
Чья-то рука обняла меня за талию, и я подскочила от неожиданности.