Что Иерусалим? Да пал он в сжатые сроки, и недели не прошло с того самого момента, как войска подошли к городу. Учитывая же, что сведения о резне уже успели дойти до крестоносцев, а Гонсало Фернандес де Кордова был мужчиной воистину суровым… церемониться с защищающей город мамлюкской швалью он не собирался. И пленных брать у него также желания не возникло. Кто не успел сбежать из числа мужчин — был либо убит в бою, либо обезглавлен после взятия города. Женщины и дети? Их по опять же предварительным строгим договоренностям, никто не трогал, если, конечно, те не пытались кидаться с дубьём, ножами или камнями. Подобных просто… устраняли во время нападения. Самооборона, она оправдана в любых случаях подобного рода. Видели, знаем, насмотрелись в родном времени на то, как запрет реагировать должным образом на такие вот инциденты приводил к смертям военных и не только, а действия, необходимые по любой логике и здравому смыслу… вполне могли привести на скамью подсудимых одних и к бегству куда подальше других, более сообразительных и понимающих, что на поражённое толерастностью и прочими болезными государство в таких случаях надеяться нельзя. Ибо оно само тебя и схрумкает, тварина страшная!
— А ты опять на стене и вновь в раздумьях, король Италии и теперь, как я думаю, ещё и Египта. Или есть ещё один Борджиа, на голове которого окажется не Железная, не Серебряная, а иная корона?
Катарина Сфорца, ну кто ж ещё. Сказать, что Львица Романии подкралась незаметно, было бы неправильным. Я услышал её приближение задолго до того, как она заговорила. Охрана опять же бдила, а потому подойти ко мне мог лишь тот или та, кто был в очень коротком списке заслуживающих доверия. Остальные исключительно с предварительным докладом от охранников. Тут ведь даже не замок Святого Ангела, твердыня Борджиа внутри тоже ни разу не беззащитного Рима, этого Вечного Города.
— Я пока в раздумьях, — не стал скрывать от союзницы то, что не являлось сколько-нибудь значимой тайной. — Была Лукреция, которую пришлось подготовить, воспитать в меру сил, чтобы корона не была на её голове мёртвым и бесполезным грузом. Но то, что ты назвала Серебряной короной, иначе короной Сербии, уже красуется на её прекрасной голове. Египет же… Ну не юного же, пусть и старательного Джоффре поднимать до королевского уровня, право слово!
— Почему бы и нет? Он неглуп, старателен, верен тебе, — подойдя, Сфорца облокотилась о парапет, смотря на происходящее вне Каирской цитадели, столь отличное от того, что было там совсем недавно, когда город только-только был завоёван. — Я могу даже из сейчас правящих монархов назвать несколько… гораздо неприспособленнее, чем твой брат.