Объединение Польши и Литвы под одной короной — это было бы очень хорошо… для Софьи Палеолог и её многочисленных детей. Особенно если учитывать то влияние, которое она имела на них. В том числе и на Елену, свою старшую и наиболее умную дочь. Да и, признать честно, Елена была куда умнее Василия, своего брата. Тот был скорее хитёр и коварен, а вот насчёт умных мыслей… Но Софья на сей счёт не особенно расстраивалась. Она и сама могла думать за Василия. А вот Елена, та думала сама и добилась больших успехов. Куда более серьёзных, нежели мать… в крепкой связи между собой и супругом.
Александр Ягеллончик любил свою жену и даже доверял, пусть и с подобающей в таких случаях осторожностью. А ещё прислушивался к прозвучавшим от неё советам. Оттого не просто принял Софию Палеолог вместе со всеми детьми, но и решился признать права Василия на наследование престола Русского царства после смерти Ивана III. Не просто так, конечно, а с обещанием возврата большей части того, что было потеряно Литвой по итогам последних войн. Много-много было потеряно, а потому очень хотелось получить все эти земли обратно.
Ягеллончику хотелось одного, а вот Софье Палеолог другого. Но не бежавшей в Литву с малой частью своих сторонников неудачливой мятежнице было проявлять явно свои желания. Требовалось действовать, но с опаскою, дабы не промахнуться во второй раз. Великое княжество Литовское было последней для Палеологов возможностью вернуть себя настоящую власть. А уж каким образом — это не было столь важно. Потому Софья и собрала тех, с кем можно было обсудить теперешнее довольно печальное положение — своих детей. Тех, конечно, кто уже и достиг подобающего возраста и вместе с тем готов был не просто слушать, но и говорить по делу, а не впустую языком молоть.
Елена, великая княгиня Литовская, Василий, принимаемый в Вильно как единственный законный наследник Ивана III, а также младшие, Юрий с Дмитрием, не выносящие как друг друга, так и своего старшего брата. В особенности своего старшего брата, благо Василий своей надменностью и впрямь не давал повода для хорошего к себе отношения даже родным братьям. Это сейчас, вынужденно бежав за пределы Руси, он старался сдерживать свой нрав в меру сил. Старался, скрипел зубами, но то и дело срывался, оказываясь тут, в замке, пожалованном бежавшим Палеологам. Опасался же грубить лишь матери, понимая, чьим умом пользуется, да Елене, от которой теперь зависело благополучие всего семейства.
— Что, дети, думаете, наши дела совсем уж плохи? — неспешно ходящая взад-вперёд по небольшому светлому залу Софья куталась в шаль, невзирая на лето. С возрастом Палеолог стала мёрзнуть даже в тёплое время года. Хотя лето в Литве и лето в родной Морее всё же несколько разные.