— А я малодушно оттуда сбежал, — сказал Мартин.
— Ты уже сделал все, что надо. Хватит, ты не единственный инквизитор в этой стране…
— Я, похоже, уже больше не инквизитор.
— А что, так можно?!
Мартин пожал плечами.
— И ты перестанешь быть инквизитором, — Эгле говорила осторожно, боясь спугнуть удачу, — не будешь видеть ведьм, перестанешь лезть к нам в мозги, а я перестану чувствовать, как от тебя тянет мурашками по коже…
— Нет, не перестану. Это физиология, она обратно не перестроится. Но мантию я сниму и жетон сдам.
— Жаль, — вырвалось у нее, и она поспешила поправиться: — В смысле, жаль, если ты нас, ведьм, оставишь на произвол судьбы. А вдруг я завтра возьму да и пройду инициацию…
— Эгле, — у него перекосилось лицо, — никогда так не шути.
— Прости. — Она испугалась его реакции. — Идиотская шутка, но… послушай. Среди инквизиторов полно сволочей, садистов, просто тупых мужланов, от которых ждать эмпатии — все равно что козла доить. И такой, как ты, единственный из тысяч нормальный человек на этом месте… бросаешь, уходишь? Это неспортивно!
— Они прислали ей ролик «Новой Инквизиции», — сказал Мартин.
— Откуда ты знаешь?!
— Последний урок — информатика. Аккаунт в социальной сети. Личные сообщения. Ролик подкинули одноклассники, которых она потом…
Эгле задрожала. Запах бензина шибанул ей в нос, она судорожно схватила воздух.
— Я идиот. — Мартин резко поднялся. — Я не должен был… прости.
— С-спасибо. — Эгле старалась глубоко дышать. — Спасибо, что ты мне доверяешь. Это важно, очень важно, я должна была знать. Не беспокойся, мне-то не четырнадцать лет…
— Прости, — повторил он беспомощно, стоя над ней, но не решаясь дотронуться.
— Она испугалась, — сказала Эгле. — Испугалась, что то же самое, из ролика, случится с ней… Как же я тебя понимаю, Мартин. Какой же это ужас. Как мне жаль её. И тебя ужасно жаль.
Она осторожно обняла его за плечи, не зная, чем обернется для нее это прикосновение. По коже забегали мурашки, но не ледяные, а теплые. Он благодарно и тоже осторожно, боясь причинить боль, привлек ее к себе. Эгле услышала, как у него бешено колотится сердце.
Они отшатнулись друг от друга, будто смутившись. Будто внезапно передумав. На экране продолжалась пресс-конференция, по-прежнему без звука. Молодая журналистка что-то выкрикивала в микрофон, Великий Инквизитор, до этого смотревший в другую сторону, обратил к ней взгляд — персонально. Девушка попятилась, прокашлялась, заговорила снова — уже по-другому, растеряв агрессию.
— Слушай, а как твоя мать общается с твоим отцом? — шепотом спросила Эгле. — С ним же стоять рядом невозможно. Я имею в виду, ведьме.