— Это он пусть решает. Если скажет, что не хочет со мной говорить, я исчезну.
Великий Инквизитор разглядывал ее с сомнением, переходящим в подозрение. Эгле посмотрела на себя со стороны и ужаснулась: этот человек сейчас может вернуть ее в то место, откуда она только что вышла. Или отправить в подвал на профилактический допрос. Чрезвычайное положение в Однице ослабили, но не отменили полностью.
Он вытащил телефон. Эгле готова была пуститься бежать, но знала, что ее все равно поймают.
— Мартин, ты хочешь поговорить с Эгле Север? Да, прямо сейчас?
Эгле задержала дыхание. Великий Инквизитор помолчал секунду, потом протянул ей свой телефон. Эгле чуть не упустила трубку, теплую, согретую чужим прикосновением.
— Привет, — сказала она в тишину.
— Ты не улетела? — спросил в трубке Мартин, и Эгле поразилась звуку его голоса, совершенно больного. Ее прошибло потом:
— Ты как вообще?!
— Я в порядке, — мертво отозвался Мартин.
— Я хочу сказать, что ты лучший человек, которого я встречала, — сказала Эгле. — Ты светишься изнутри, Мартин. Я сегодня сидела в спецприемнике, в духоте, среди всех этих ведьм, постарше, помоложе, проще или образованнее… я думала: вот, никто из них не прошел инициацию. У них дети, семьи, работа, учеба, планы… Ворчат, бухтят, ругаются… Я подумала: ты это сделал! Там были все на нервах, сесть некуда, воды не хватает… а я такая спокойная, как удав. Я знала, что ты решишь все проблемы. Ты спас школу, город, всех нас, и никто не мог бы сделать лучше на твоем месте, это же не сказка с единорогами, где не бывает жертв. — Она перевела дыхание и вдруг испугалась, что трубка давно пуста: оборвалась связь. Или он закончил разговор, убрал телефон от уха…
— Когда у тебя самолет? — тихо спросил Мартин на той стороне связи.
В этот момент Эгле увидела лицо Великого Инквизитора, стоящего рядом, и во второй раз чуть не выронила трубку.
* * *
Квартира может многое рассказать о хозяине, но только не эта. Здесь не живут, здесь ночуют. В холодильнике Эгле нашла замороженную пиццу, вот и все.
Она обрадовалась было, увидев мандолину в чехле:
— Ты играешь на мандолине?
— Это моей бывшей, — сказал он равнодушно. — Никак не пришлет кого-то, чтобы забрать.
— М-да. — Эгле сбавила тон. — Извини.
— Никакой драмы. — Он через силу улыбнулся. — Все нормально. Она, по ходу, собирает коллекцию статусных родственников. Теперь у нее племянник герцога.
— Ого, — сказала Эгле.
На экране телевизора беззвучно шевелил губами Клавдий Старж. Микрофоны на столе перед ним казались жадными птицами, слетевшимися к кормушке, вспышки камер перебивали друг друга, журналисты теснились, тянули руки, выкрикивали с места; Великий Инквизитор сидел неподвижно, как скала среди шторма, и даже, кажется, не мигал.