– За мир между империей и нашим краем! – рявкнул Марко.
Орхан-бег кисло улыбнулся и попытался было незаметно вылить вино себе в рукав. Но был сразу же уличен в этом воеводой, и в наказание вынужден был выпить еще штрафную чашу вина.
После этого осман с непривычки обмяк и утратил способность что-либо соображать.
– Но каждый бей постоянно ощущает над своей головой секиру палача, ибо если он хотя бы чем-то вызовет малейшее неудовольствие султана, как тут же лишится всего, – с трудом пробормотал он и, уронив голову на стол, захрапел.
– Пусть поспит малость, а затем передайте бега его людям, – приказал Марко и тяжело встал из-за стола...
На следующий день переговоры не возобновлялись. Орхан-бег отвратительно чувствовал себя и отлеживался в шатре. Воеводе это было только на руку. Каждый день промедления со стороны османов означал укрепление сил повстанцев – к войску князя Черноевича присоединялись все новые и новые отряды.
Но уже через день османское посольство вновь прошествовало в замок. Орхан-бег глядел сумрачно и неприязненно. Беглым взглядом окинув его, Марко сразу сообразил, что на этот раз заболтать османа не удастся. И тогда он моментально предложил радикальное решение:
– Договоримся так, почтеннейший Орхан-бег, – кто кого перепьет, тот и победил. Если ты выпиваешь больше вина, чем смогу я, то я немедля принимаю ислам. Если я выпиваю больше – ты принимаешь православие.
Слуги воеводы едва не покатились от хохота, услышав такое предложение. Но глаза Орхан-бега радостно загорелись.
«Отчего бы и не попробовать? – подумал он. – За один вечер я сумел бы разрешить все проблемы. А если проиграю, то своего обещания все равно не выполню. Клятва, данная неверному, недействительна».
– Пусть будет по-твоему, – надменно сказал он и движением руки отослал приближенных.
Марко и Орхан-бег прошествовали в пиршественный зал. Там уже был приготовлен широкий чан с вином, из которого гайдук Груя наливал черпаком вино в их чаши.
Некоторое время осман и воевода пили молча. Постепенно это молчание делалось все ожесточеннее, пока не переросло в ожесточение. Перед тем как выпить вино, Орхан-бег едва не рычал, а выпив, раздраженно крякал и подозрительно разглядывал Марко.
Внезапно лицо Орхан-бега прояснилось, он отбросил чашу с недопитым вином и закричал:
– Я все понял, проклятая собака! Ты просто затягиваешь время! Думал одурачить меня?!
Разгоряченный вином, Марко вскочил и замахнулся на османа, но, потеряв равновесие, пошатнулся.
– Тебе, дорогой мой, плохо? Уйдем отсюда, – вбежавшая из соседней комнаты, где подглядывала в потайное окошко, Марица взяла мужа за локоть.