– Я бы не стала говорить о проходимцах, милая.
– Но тебя же мучает какое-то сомнение?
– Я мать и должна беспокоиться о судьбе дочери.
– Понимаю тебя, мой котик. Я пришлю эту старуху к вам. Назови ее дальней родственницей, тетушкой.
– Как ее зовут?
– Ну и вопросики ты задаешь, мой котик! Разве я могу помнить всех своих знакомых? Они составляют половину Америки. Старуха та требует, чтобы ее величали княгиней. Не вздумай назвать ее «мадам» или «миссис». Старушка взбунтуется. Только – княгиня.
– Мне не очень нравится, что мы делаем, но я приму ее.
– Тогда мы договорились, мой котик. Не забудь пригласить на свадьбу.
Разговор подруг на этом закончился.
Миссис Синди еще не представляла, что события в ее доме уже приняли бешеный оборот, то есть развивались стремительно.
Только миссис Маргарет успела распорядиться по поводу обеда, как Майкл прислал за ней старую служанку.
– Что случилось? – спросила миссис Маргарет, войдя в комнату мужа и увидя там дочь и графа.
Она сразу же догадалась, о чем сейчас пойдет речь, но стала этого показывать.
– Садись, – проговорил торжественно Майкл.
Он был немножко смешон своей важностью, и в любой другой раз миссис Маргарет пошутила бы по этому поводу, но теперь молча опустилась на диван.
Майкл, многозначительно хмуря лоб и зачем-то выпячивая грудь, прошелся по комнате и сказал тоном пастора:
– Дети мои, повторите все при матери.
Миссис Маргарет не слышала слов дочери и графа, потому что отчего-то шумно застучала кровь в висках, но поняла, что молодые просят позволения, родительского согласия на вступление в брачный союз.
Первой мыслью миссис Маргарет было сказать мужу и молодым, что она просит времени подумать. Но сколько времени попросить? День? Два? А что это изменит? Можно, в конце концов, попросить и месяц, даже более, но будет ли ждать граф? Нет, нужно дать согласие, а потянуть со свадьбой, пока не приедет та старуха, о которой говорила подруга.
Миссис Маргарет одобрила желание дочери и графа.
Во время обеда Майкл Синди попросил наполнить бокалы и произнес, поднявшись, тост:
– Милая Катрин! Ты знаешь, как мы с матерью любим тебя. Не раз просыпался я ночью в тревоге и думал о том, как сложится твоя судьба. Я знал, что пока мы – я и твоя мать – живы, тебе ничто не может угрожать. Но теперь появился еще один человек, в руки которого я спокойно отдаю твое будущее, мое любимое дитя. И этот человек – граф.
Граф поднялся и поклонился в благодарность за прозвучавшие слова, а сам подумал: «Знал бы ты, краснобай, в какие руки отдаешь свою дочь. А, впрочем, какое мне до тебя дело? Какое дело мне до твоих будущих страданий? Утешайся тем, что жизнь человеческая коротка что и любым страданиям приходит конец».