– Элис!
– Ладно-ладно, Дон Жуан. Давай все-таки поспим – это был слишком долгий день.
– Давай. Или?..
– Все вы, мужики, одинаковые! – притворно оскорбилась Элис, но позволила перевернуть себя на спину. Где-то этажом ниже слышался довольный смех Роджа.
Океан бессовестно лизал голые пятки, охлаждая разогретую солнцем кожу. Белый песок слепил, заставляя щуриться. Неспешное теплое счастье, пахнущее морской солью, апельсинами, утащенными украдкой с кухни, травяным гелем для душа, который куда приятней делить на двоих, и Эваном. Элис лежала на песке, положив голову ему на живот, и не верила, что ей может быть так хорошо. Еще сутки назад в ее голове роились мысли, противоречия раздирали на части, а жизнь казалась слишком сложной штукой. А сейчас она находилась в коконе из покоя и нежности, все вокруг окрасилось оттенками радости, приглушилось эмоциями. Признаться себе в том, что влюбилась, было, пожалуй, самым сложным для Элис. Предыдущий опыт сложно назвать хорошим, да еще и вся эта история с персонажами, новой жизнью и шансами… Элис боялась довериться кому-то настолько, чтобы открыться полностью, – а по-другому стоит ли влюбляться? А еще старая добрая привычка быть жертвой: а вдруг он со всеми так? А если он просто ее, дурочку, жалеет?
Теперь же Элис видела все гораздо яснее: он влюблен. И это знание согревало куда сильнее и ярче любого солнца. Сбежать ранним утром, пока все спят, было отличной идеей. Не хотелось начинать первый общий день с объяснений и подколов. «Общий день» – Элис мысленно произнесла эту фразу несколько раз и довольно улыбнулась. Может, и у нее возможна такая сказка, как у Ветра с Вик?
– Чему улыбаешься? – Эван сдвинул солнечные очки на кончик носа, глядя поверх них. Отросшие волосы шевелил ветер, и он казался таким уютным и сонным, разомлевшим на солнце.
– Тебе. Боже, как пошло это звучит… – Элис расхохоталась, поднимаясь, чтобы сесть. – Просто очень хорошо. А еще все время хочется целоваться!
– Единогласно принято!
– Это все твои глаза! – обвиняюще прошептала Элис и вернула солнечные очки Эвана в изначальное положение.
– Что?
– Эта чертова гетерохромия выключает во мне способность трезво соображать каждый раз, когда я смотрю на тебя.
– То есть ты влюбилась в мои глаза?
– Твои глаза меня вгоняют в ступор, а про «влюбилась» я ничего не говорила!
– Правда? – хитрый прищур, и спасительные солнечные очки упали на песок. Эван смотрел ей прямо в глаза, и Элис не могла скрываться или соврать. И, если уж быть абсолютно честной, не хотела. Хватит отрицать, прятаться и бояться.