– За новый день! – Ветер протянул свою бутылочку в центр, приглашая чокнуться. – Чтобы он принес хорошие новости.
– И за наш дом, – добавил Эван. – За то, чтобы мы все и всех вернули.
– Так и будет, – заключила Элис, и все дружно выпили, провожая эту судьбоносную невеселую ночь с надеждой, что она никогда не повторится.
– Девочки идут в спальни и делят между собой кровати, а мы уж как-нибудь тут устроимся.
– Я останусь на карауле, – тут же отозвалась Вик. – Нам нельзя расслабляться и беспечно спать.
– Милая, тебе нужно отдохнуть. – Ветер приобнял жену и поцеловал в висок. – Мы же будем здесь, поделим между собой караул, не беспокойся. Хороший командир – это отдохнувший командир, а едва мы снова возьмемся за работу, ты тут же ринешься организовывать нашу безопасность. Так что тебе просто необходимо набраться сил.
– И чем я только тебя заслужила? – Виктория обняла мужа и потянулась за поцелуем, но Элис уже отвернулась, чтобы не смущать их и не травить душу себе.
Кроватей оказалось четыре – по две в каждой из спален. Решили в одной положить Костру и Сияющую, а во второй просто сдвинуть кровати и собрать одно большое спальное место на троих. Ирг что-то пытался брюзжать, что спать на полу он не намерен, но Сэм быстро объяснил ему, как важно дать девушкам возможность хорошо отдохнуть. Элис не сильно вслушивалась, но аргументы у Волчары были действительно очень весомые, а иногда и нецензурные.
Элис очень хотела поболтать с подругами, но, выпив несколько таблеток, что собрала ей с собой Акина, и оказавшись под теплым одеялом в горизонтальном положении, мгновенно провалилась в сон. Во сне она горела: привязанная к металлической решетке, в грязной порванной пижаме, вся в крови, полыхала ярким пламенем на глазах у абсолютно равнодушной Лин. Запах горелой плоти вызывал тошноту, но боли Элис не чувствовала. По крайней мере, физической. Но во взгляде Лин было что-то такое холодное, отчужденное, что Элис хотелось орать в голос или догореть уже к чертовой матери, только бы не видеть этого всего. А потом Лин достала из-за спины нож и с сумасшедшей улыбкой принялась резать лицо Элис. Захлебнувшись в крови и крике, она проснулась. Сердце колотилось так, что мешало дышать, а перед глазами плясали красные пятна. Элис дрожащими руками стянула с себя одеяло и осторожно села на кровати – рядом спали Вик и Микалина, и ей совсем не хотелось их будить и объяснять, что опять случилось. Тело ломило, лицо, да и вся голова очень болели, но Элис уже как-то сжилась с этой болью. У нее был свой собственный набор отличительных черт: худоба, лысая голова, татуировка и боль.