– Забавный у вас татуировщик. – Сэм то и дело поглядывал на часы.
– О да! Но мастер своего дела, – Элис указала на свою голову, в очередной раз демонстрируя творение рук Ника.
– Все! Я закончила. – Софи отложила телефон в сторону.
– Я тоже, – отозвалась с кухни Мика.
– Замечательно. – Костра вытерла руки полотенцем и выключила огонь под большой кастрюлей. – Можно и пообедать, пока книг все равно нет. А то все сухомятка.
– Костра, милая, ты бы отдохнула! С самого утра не отходишь от плиты.
– Не беспокойся, Ветер. Мне это только в радость. Я… Я другого и не умею – только вот это все, – она показала на многочисленные кастрюли и сковороды, что окружали ее. – Это не просто моя работа, так я чувствую себя живой и нужной.
– Ты нам нужна не из-за еды. – Мика обняла Костру, целуя ее в щеку.
– Но готовишь ты лучше всех!
– А Роджер в этом знаток – он ведь по женщинам не только ради секса, но и поесть ходит.
– Не завидуй, Волчара! Тебе до докторши ни того, ни другого не перепадало.
Элис явно слышала рык: все-таки привычки остаются, даже если ты родился заново.
– А Акина хорошо готовит? Или этого тебе еще не перепало? – удержаться от шпильки она просто не могла – по крайней мере, не с Сэмом.
– Я бы тебе сказал, чудо-женщина, но вдруг опять в обморок грохнешься – в этом тебе равных нет.
– Один – один, – резюмировала Элис, опускаясь на стул рядом с Эваном. С другой стороны от него села Вик – она безо всяких слов понимала Элис и всячески старалась помочь. Как, в принципе, и всегда.
– За хорошее начало! – Родж поднял свою фляжку, приглашая всех выпить, и тут же получил полотенцем по голове. Элис снова расхохоталась, чувствуя, как тяжелый комок в ее груди стал меньше – совсем на чуть-чуть, но достаточно для того, чтобы желание сбежать из кухни, полной людей, исчезло.
* * *
Родж немилосердно храпел, местами переходя на свист. Элис натянула плед на голову, обещая себе все-таки исполнить пункт, отмеченный в первый день ее нахождения в этом мире – «врезать этому бородачу». Он отключился еще до того, как все несостыковки были найдены, и своим храпом ужасно раздражал. Растолкать его до такой степени, чтобы он смог уйти наверх, не удалось даже Вик, а тащить на себе этого пьяницу никто не согласился. Вот и приходилось терпеть и тихонько проклинать и Роджа, и его бездонную фляжку.
После обеда они разделили книгу на главы и взялись за работу. Каждому вышло по два куска текста, поэтому справились довольно быстро. Потом Эван собрал все новые цитаты в кучу и ушел к себе в комнату. Что он там делал, как разбирал их – Элис даже представить не могла, но на ужин он не спустился. И спустя два часа тоже. Измотанные такими усердными поисками и американскими горками от «нет никакого смысла» до «вот зацепка!», они начали засыпать прямо в гостиной. Элис тоже не пошла к себе в комнату – она ждала Эвана до последнего, но сон таки ее сморил. Страшный, беспокойный, прерывающийся от храпа Роджа и снова затягивающий в пучину пыток и маминых слез, он стал сущим испытанием для Элис. Поэтому она первая вскочила, услышав скрип половиц. Эван спускался к ним, и его вид не предвещал ничего хорошего. Он словно постарел лет на пятнадцать, уменьшился в размерах, поник. Его хромота была куда заметнее, а взгляд не отрывался от пола. Так выглядят дворовые псы, которых отпинали мальчишки и закидали камнями в спину.