«Нет уж, лучше не с тобой, а тебя объехать», — она покачала головой и включила поворот.
Ирка выбрала себе эскимо с курагой, а Юля — шоколадный рожок со сгущенкой.
— Ням-ням, — сообщила Юля сестре, примериваясь к верхушке. Ира величественно кивнула.
Юля, урча от удовольствия, откусывала сверху шоколад вместе с маленькими кусочками пломбира и замирала, ожидая, пока он растает во рту. Нельзя откусывать и глотать большие холодные куски — вообще вкуса не почувствуешь!
Затем обгрызла кромку вафельного рожка, все еще покрытую хрустящим шоколадом с орешками, до тех пор, пока не показалась сливочная мягкость сгущенки.
Причмокивая и наслаждаясь густым вкусом, девушка слизнула сгущенку, а потом снова принялась за рожок, кусая равномерно по мере исчезновения, ведь самое вкусное в таком мороженом — это кончик вафельного рожка, в котором всегда лежит кусочек шоколада…
«Ирка же никогда меня не слушает и считает, что она одна знает, как лучше есть мороженое! Вон, идет, шустро работая языком, словно кошка, у которой в хозяйстве пять котят. Или даже семь!» — думала Юля, неодобрительно косясь на сестру.
— Ириш, что это? — странным голосом произнесла она, показывая пальцем на лобовое стекло, как только они подошли к машине. Юля даже и не заметила, как рожок выпал из руки и застыл у ног грустной и унылой коричневой лужицей. Не будет шоколадки в конце…
— Совсем охренели? — нахмурилась более крепкая Ирка, успевшая доесть свое мороженое и даже вытереть руки.
Отодвинув Юлю в сторону, она приблизилась к «Пежону». На лобовом стекле чем-то красным было написано: «Юля, ты дура, отстань от меня! Борис».
Из-за Иркиной спины Юля опасливо рассматривала ужасную надпись.
— Это помада, — сообщила Ира, проведя пальцем по надписи. — И я этому уроду лично начищу выдающиеся части тела! — разозлилась она.
Юля же с остервенением выхватила влажную салфетку и принялась очищать испачканное стекло. «Пежон» так вообще был от всего этого в шоке!
— Ничего, потерпи, я знаю, что ты не выносишь красный цвет, сейчас, сейчас… — она с отвращением выкинула испачканную салфетку, и достала еще одну. Ирка задумчиво курила.
Внезапно Юля остановилась.
— Ир, это не Борька — это женщина! Помада ведь! — она уставилась на сестру, показывая пальцем на надутого «Пежона».
— Совсем необязательно, — пожала плечами Ира. — Хочешь свалить все на женщину — используй помаду. Во всех детективах так пишут.
— Тогда откуда у Бориса помада? — задумалась Юля. — Ир, может, он голубой? — неожиданная догадка пронзила мозг, но не глубоко и совсем не больно. — Тогда это все объясняет — и его непонятное поведение, и помаду…