Я понимал, что каждое моё слово записывается, перепроверяется, каждый мой взгляд ловят объективы камер. Но мне очень трудно было что-то соврать или в чём-то запутаться – я говорил чистую правду и только правду. Вывалив на стол «мои» личные вещи из куртки – бронника, следователи задавали вопросы по каждому предмету. Первый вопрос был по пластиковым картам, самым обычным с виду, но с чипом считывания и распознавания рисунка пальцев. Я не стал отрицать, что это мои карты, мало ли что… Никто принадлежность карт, к моему удивлению, проверять не стал. А ведь могли, и обязаны были это сделать. Но, как говорится, на нет и суда нет.
Основной вопрос, естественно, был по аккумуляторной батарее. Но всполохов красных искр на батареи уже не было видно, поэтому я сказал, что это самый привычный и обычный аккумулятор, обратив внимание, что он давно разряжен и не представляет ни для кого никакой опасности. На вопросы о том, как я оказался на борту самолёта, я отвечал, что не знаю и ничего не помню. Шёл по улице, увидел яркую вспышку света и на этом всё. Получилось фальшиво-наигранно, как в фильме: «упал, очнулся, гипс». Меня пробивали по адресной базе данных, но адреса моего места проживания в ней не обнаружили. Я убеждался вновь и вновь, что меня опять занесло в параллельный мир, и как себя вести в нём я не знал. Одна надежда была на моего адвоката, который всё это время находился рядом со мною. «Плохой» следователь долго смотрел мне в глаза, потом, вздохнув, он нажал на кнопку вызова, со злостью бросил конвою: «заберите, чтобы мои глаза его не больше видели».
Я обрадовался словам следователя и надеялся, что на сегодня мои мучения закончены. Но я очень сильно ошибался. После обеда ко мне пожаловала делегация благообразных дедушек и бабушек с кучей каких-то навороченных приборов. Облепив меня датчиками, как новогоднюю ёлку игрушками, они колдовали над приборами, не забывая мне задавать кучу каверзных вопросов. Я не возражал над проведением научных экспериментов с моим бренным телом, так как они происходили в моей камере – одиночке, а я находился на откидной кровати в состоянии относительного покоя.
День закончился, наконец-то наступила тишина! Лёжа на кровати, я прикрыл глаза, стараясь сделать хоть какой-то анализ услышанного-увиденного. Но опять загремел отодвигаемый засов двери, я, чертыхнувшись, присел на кровать. Посмотрев на вошедшего человека, еле удержался от смеха, вспомнив фильм "Собачье сердце".
– Здравствуйте, молодой человек, – произнёс мужчина профессорской наружности.