Если бы Олег когда-нибудь мог поверить, что его премьер-министр может шутить, он бы его шутку поддержал. Веда и на самом деле из прислуги всю душу вытрясет — бардака и разгильдяйства она не терпела совсем. И, надо признать, поводов для её недовольства в королевском дворце найдётся масса.
— Можешь идти, лейтенант, — отпустил регент офицера связи.
Идти тому было недалеко — во дворце, точнее в его левом крыле, откуда хорошо была видна одна из южных башен городской стены, переоборудованная под телеграф, на верхнем этаже было выбрано помещение, в котором теперь и располагался дворцовый узел связи, службу в котором, меняясь через сутки, несла дежурная смена их офицера, двух мастер-сержантов и десяток охраны. Охрана дворцового узла связи, как и остальных постов и узлов на всей линии телеграфа, осуществлялась самими связистами. На вопрос с подковыркой, который задал по этому случаю Чек, зачем в охраняемом гвардейцами и ниндзями дворце размещать ещё и охрану из связистов, Олег ответил, что пусть войска связи полностью отвечают за свой участок деятельности, от и до. К тому же устраивать из дворцовой службы синекуру регент не собирался и уже ввёл ротацию и солдат, и унтеров, и офицеров войск связи. Сегодня они служат в королевском дворце, а завтра на затерянном в дремучем лесу телеграфном посту.
— Надо будет ждать их уже перед обедом, — кивнув на телеграмму, сказал Олег.
— Я думаю, раньше. К завтраку они не успеют, а вот через склянку после него…
— Да? Посмотрим.
Никакого расписания движения дрезин, понятно, ещё не было, да и будет ли в ближайшее время — большой вопрос. Поэтому срок прибытия герцогини и её сопровождающих можно было только рассчитать. И то весьма приблизительно.
Приезда Ули он ждал с нетерпением не только потому, что необходимо было её участие в строительстве новой дороги из магического мрамора, но и потому, что банально по ней соскучился. При этом прекрасно понимал, что уже через-пару тройку дней после своего прибытия она его порядком достанет своими вопросами, предложениями и просьбами. Но относился к этому философски — это жизнь, куда от всего этого деваться?
— Работу над налоговым кодексом, как я понимаю, мы пока откладываем? — спросил Клейн.
Несмотря на приглашение сесть, Клейн, отрицательно мотнув головой, остался стоять на ногах. Олег не возражал, зная сколько времени ежедневно его премьер-министру приходится отсиживать себе задницу, работая с огромным количеством документов. Выражаться также грубо, как Сталин, называвший Молотова, своего верного соратника, железной жопой, Олег бы никогда не стал, в конце концов, Клейн не из удовольствия натирает себе пятую точку, зачем вешать на него оскорбительные эпитеты?