Солнце било в глаза. Эта январская весна согревала своим необычным теплом старые улочки и подворотни, куда он заходил. Люди спешили по своим делам, проходили мимо, а он как будто был гостем в этом большом городе. Одни еще не сняли свои жаркие шубы, молодые девчонки уже нацепили мини и сияли открытым пупком — наперекор всему с нетерпением встречая эту раннюю весну.
Наконец, зашел в один двор. Здесь не был, наверное, лет пятнадцать. Когда-то в этом доме жила его семья. На этом углу отец всегда парковал свой жигуленок. А тут была детская площадка. Там дальше булочная, куда его мама посылала за хлебом. Теперь — какой-то салон красоты.
«А что, хлеб больше в этом районе не едят?» — подумал он. Мимо прошел старик. Он узнал в нем своего соседа. Тот его не узнавал. Да и какая теперь разница. Тогда — один за одним ушли сначала папа, потом мама. Это случилось, когда ему было всего двадцать пять, и он больше не смог оставаться здесь. Поменял квартиру на другой район и уехал. Он оглянулся на свой дом, и ему показалось, что прощается с ним и видит его в последний раз.
Дальше шел по улицам, сам не зная куда, и печальные воспоминания постепенно оставались позади, во дворе его юности.
Вот еще одно знакомое место. Ноги сами привели его сюда. Та самая деревянная скамейка. Надо же, сохранилась и сохранила воспоминания. Тогда ему было восемнадцать, а к НЕЙ подниматься было нельзя — там родители, бабушка, дедушка… И к нему было нельзя. Они сидели здесь и целовались на этой лавке. Тогда эти улицы после института и лекций стали их домом на целый год. Так же светило солнце, и никуда от этой лавки не хотелось уходить. А однажды он вошел в этот двор и увидел их. Ее и его друга. Они сидели и целовались. На этой же лавке. Нет, они не обманывали его, и она ему ничего не обещала. Просто так получилось. Он простил их. Но это было в последний раз, когда он кому-то что-то прощал. Потом даже взял в свою фирму его, теперь уже ее мужа. И этот ее муж теперь решился просить у него тот самый тендер. Нет, он опять не обманывал его и просто честно хотел выиграть. А просил лишь о том, чтобы он не использовал свои связи… Кстати, как там они? Надо как-нибудь позвонить. Он в последний раз оглянулся на эту скамейку — и сейчас там сидела какая-то парочка…
Он шел дальше. Как хорошо сейчас было на этих улочках, освещаемых таким немосковским солнцем! Солнцем на импорт. Он подумал, что в последние годы и шагу не ступал по этому городу. Из офиса в машину. Из машины в ресторан. Оттуда на прием, презентацию и так далее… Ходил лишь по беговой дорожке и в своем доме — одиноком логове. И только уезжая куда-то, чувствовал себя человеком. Он смотрел по сторонам, и радовался людям, которые шли ему навстречу, и готов был сделать все для каждого из них…