Он подошел, поцеловал. Поцеловал, как ребенка-маленького и несмышленого. Они сидели, о чем-то говорили, медленно выговаривая слова. Он с трудом их находил, но пытался делать это бодро и энергично, словно ничего не случилось. Она тоже подыгрывала, понимая, что сказать нечего. Пытаясь поднять настроение, он рассказал о старом еврее, с которым познакомился, вспомнил пару местных анекдотов, которые тот ему подарил. Они вместе смеялись, но оба чувствовали какое-то напряжение, и каждый хотел быстрее закончить это свидание. Так было все эти несколько дней. Приходилось натужно улыбаться, говорить ничего не значащие слова и коротать время. Она очень не хотела, чтобы он думал об этом, чтобы утешал или помогал, потому что помочь было невозможно, а он не хотел говорить на эту тему, пытаясь отвлечь, хотя это с трудом удавалось самому. И оба с облегчением прощались, зная, что завтра вновь увидятся и продолжат эту игру. Неизвестность перед будущим — страшная вещь. Это игра без правил, и не знаешь, как в нее играть с кем-то еще, особенно если этот кто-то — близкий тебе человек…
Снова берег и мягкий диванчик в прибрежном кафе. Раннее утро, и все пока закрыто, но он еще не перевел стрелки московских часов и по привычке проснулся рано. Не зная, куда себя деть, снова пришел сюда. Ветер шевелил на набережной кроны редких деревьев и ветки кустарников, по-хозяйски гулял по пустынному пляжу, раскачивая из стороны в сторону навесы легких палаток с сувенирами и всякой ерундой. Солнце еще не осознавало, что уже давно наступила поздняя осень, и нещадно палило, а он все сидел и смотрел на беспокойное море.
Внимание его привлекло какое-то суденышко, которое приближалось и наконец причалило неподалеку к небольшому пирсу. Из корабля начали выпрыгивать люди — взрослые и дети, загорелые, веселые и возбужденные морской прогулкой. Из глубины вышел знакомый старый еврей. Они несли какую-то поклажу, спиннинги, большой мангал и свой улов. В этой стране, по-видимому, национальным видом спорта было устройство пикников, и в выходные каждая пядь этой земли была утыкана столиками и мангалами, шумными компаниями трезвых веселых людей, которые жарили мясо, веселились, не смущаясь тесноты вокруг. Конечно, происходило все не на пляже, но все парки и газоны были усеяны отдыхающими. А у владельца кафе был свой корабль — грех было не выйти в море и не провести пикник на воде.
«Корабль — смешно! — подумал он. — Небольшое суденышко, закрытое от солнца каким-то нелепым пластиковым тентом, и маленькая открытая палуба. Старая галоша — кажется, так называются подобные суда».