Ах, так! Сейчас нагоню, еще немного — и буду на расстоянии протянутой руки. Еще десять, сто метров, еще один поворот. Вот она уже совсем близко, он видит ее лицо, она, обернувшись, посмотрела на него, а глаза ее засверкали на солнце ослепительным сумасшедшим огнем! Она улыбалась, была в диком сумасшедшем восторге и рядом! А он несся следом, не ощущая скорости.
О, этот стремительный полет! Теперь не хотелось смотреть вниз — только на нее. Ему было все равно, что там внизу, куда они мчатся, где остановятся или упадут. За ней он готов был лететь куда угодно, не думая ни о чем… И на мгновение почувствовал, что в эту минуту оседлал само время. Он чувствовал его, ощущал, мчался и жил с его скоростью, и время остановилось. Он держал его под уздцы. И если мчаться так всю оставшуюся жизнь, она может показаться бесконечно долгой. Только полет может дать это незабываемое ощущение. А если… еще быстрее, то перегонишь его, и это время, в плену которого живешь и ползаешь там, внизу, пойдет для тебя вспять. Оно будет пятиться, отступать, удлиняя жизнь, делая ее бесконечной. Твою жизнь и Ее…
Но что это? Она сделала неожиданный поворот — и только фонтан снега из-под лыж. Теперь она стремительно удалялась куда-то в сторону.
Она не понимает, что делает! Сейчас попадет на крутой склон, обозначенный на карте «черным» цветом. Но она не читает карт. Она не любит их и всегда следует только за ним, но сейчас… Вон уже видны указатели этого спуска и сетка, которая опутывает его. Стоит неумехе свалиться, его неминуемо вынесет к ней, где он, как пойманная рыба, будет биться, собирая лыжи, палки и остатки себя, если это еще возможно…
Она видит, куда ее несет, но почему не остановится? Почему не свернет, а мчится в эту черную дыру, в бездну? Еще немного, склон исчезает с глаз, обрываясь отвесной пропастью, и она тоже исчезает на черной горе… Через мгновение он следом оказывается на краю и теперь летит, нет, падает в эту пропасть. Он видит ее впереди, она крепко стоит на ногах и летит вниз. Потом исчезает…
Когда потерял ее из виду, ему стало страшно. Мелькнуло в голове, что страшно за нее, потом вдруг понял — нет, ему страшно без нее! Он уже не может без нее! А эта чертова гора забирает этого человечка, не спрашивая, делая лишь то, что хочет. Гора принимает эту жертву. Гора издевается над ним. И он остается совсем один.
Все происходило какие-то считаные минуты, но бесконечно долго. И он уже бесконечно долго не видел ее, а гора все продолжала играть с ним. Потом почувствовал невероятную усталость и невозможность остановиться. Сейчас он весил многие тонны, летя с немыслимой скоростью, и остановить это неповоротливое тяжелое тело уже не мог. Он потерял все навыки и умения, и гора почувствовала это. Запах жертвы пьянил. И теперь этой жертвой оказался он сам, чем гора неминуемо воспользовалась. Она подбросила его, на миг он оторвался и потерял равновесие, а гора тем временем набросилась и больно ударила. Он подлетел и упал — не понимая, где находится. То ли над горой, то ли она явилась сверху и теперь летела прямо на него. И снова ужасающий удар — гора добивала его. Она готовилась выбить из него мозги и душу, переломать кости, размазать беззащитное тело по своему склону и только тогда успокоиться, приняв в жертву одинокого заблудшего человека. Наконец спасительные сети поймали его, вцепились и крепко удерживали от дальнейшего падения. Он повис, и в глазах потемнело…