Солнце было красным и отливало причудливые тени от маленьких домов. И во всем ощущалась какая-то простота и незатейливость. Все было прорисовано нечетко, и только запах от этой картины пьянил. Всего несколько небрежных мазков, но получалась целая картина. Не хватало большой рамы, и тогда можно будет поднять это полотно, повесить на какую-нибудь гору, и оно будет сверкать, переливаясь чудесными красками, а нарисованное солнце — светить с ее склона…
А может, этот мир так и нужно рисовать? Это взрослые рисуют свои жизни сложно и замысловато, обставляют себя изысками и удобствами, стирая и замазывая какую-то суть. Купаются в роскоши, делают деньги, а на них снова покупают роскошь. Создают синтетический мир — циничный и сложный. А тут — цветы на склоне, зеленая трава и коровки на лугу — всего-то несколько мазков. И солнце над головой. И еще этот запах!
Арина стояла на самом краю холма и всматривалась в даль, а Петр, не отрываясь, глядел на нее. Он видел ее восторг, замечал, как она вдыхала свежий воздух. Она не скрывала этого, а Франция не скрывала себя, она без стыда возлежала перед ними в своем невинном зеленом одеянии, сверкая французским солнцем, умытая недавним дождем, пахнущая травой. Она отдавалась всецело их взорам, пьянила ароматами цветов, позабывших, что такое зима, и пахла весной — весной вечной и постоянной.
«Любил ли я эту женщину?» — внезапно подумал он.
Наверное… Хотя разве такое возможно спустя столько лет совместной жизни? Да и что такое эта любовь? Все стирается ластиком времени, и уже трудно понять, где она. Была ли она? Он знал Арину десять лет, даже больше. Знал каждую ее родинку, каждый волос, ее характер, привычки, как она улыбается или сердится, что любит и что ненавидит. Любовь — это маленькая иллюзия, которая не может длиться вечно. Она дается лишь на время, да и то в долг. Ты пользуешься ею, но потом непременно возвращаешь, платя немыслимые проценты. Любви не бывает много, а на всех не хватает, и поэтому ее отбирают у тебя. И что остается потом? Привычки, квадратные метры, постель, завтрак по утрам, ужин. Поездки в отпуск, дети — плоды этой любви. А если их нет?.. Снова знакомое надоевшее лицо напротив… И так каждый день…
Но эта женщина…
Он пристально всматривался в ее лицо. Он не видел ее такой раньше. А может, она такой и не была никогда, а этот холм пробудил в ней что-то новое, необычное. Сейчас она была частью этой картины, частью маленькой, но такой большой Франции.
Наверное, любил. Может быть, и сейчас любит, а иначе почему так хочет помочь ей?.. Жалость. Снова жалость. Все не то… Это такие разные вещи.