Но сейчас он очень устал, он не спал три дня, он пропустил три таблетки, которые где-то далеко от него Арина выпила. Сделала это без него. Но сейчас уже знал точно — она ждет его. И теперь, не раздумывая, снова бросился в этот город навстречу празднику и безумию, гирляндам и елочным базарам, подаркам, которые теперь сумеет подарить ей…
— Ты с кем играешь? — неслось ему вдогонку, но этих слов он уже не слышал. Или не хотел слышать…
Он легко несся по утреннему городу, скользя по пушистому снегу, который теперь радовал его, шел своим коротким маршрутом, зная, куда идет. Он был абсолютно уверен в этом. Неподалеку на скамейке заметил миниатюрную фигурку женщины. Вспомнил, что каждый день проходил мимо нее, проходил, не замечая, но сейчас неотрывно смотрел на нее, сокращая ненавистное расстояние. А женщина сидела и тоже смотрела на него. Она ждала его. Это была Арина. Он узнал ее. Она была такая же, как и прежде, какой он только что ее нарисовал. Нарисовал в своем воображении и на картине. А картина эта ждала их дома. Он выполнил свое обещание…
Подошел ближе, сел на скамейку рядом, взял ее за руку, и родное тепло передалось из ее рук.
— Я не смогла уйти от тебя, — прошептала она, — я пыталась, но не смогла.
— Здравствуй, моя собака, — сказал он ей и обнял. Потом посмотрел ей в лицо. На него смотрели синие бездонные глаза, которые он так любил когда-то, а вокруг них…
Он не верил своим глазам! Он был потрясен! Этого не могло быть! Вокруг глаз виднелись маленькие морщинки, волосы ее были совершенно седыми, взгляд был усталым, потерянным, и только где-то в глубине его затаилась маленькая искорка счастья и горечи, которая все перевернула в его душе. Он не сумел ей помочь! Он лишь сумел найти ее, но уже снова терял, и откуда-то шепотом, словно эхом, донеслись страшные слова:
— Ты с кем играешь?..
Так получилось, что жизнь отобрала у них эти три дня. Три года или три жизни, это уже было не важно. Они медленно шли по дороге домой и молчали. Навстречу им попались два человека. Два крошечных существа. Один поддерживал другого под руку. Они шли и о чем-то разговаривали, спорили, не замечая никого. Потом неожиданно замерли и посмотрели на Петра, потом на Арину, снова на Петра. Им было хорошо вдвоем, но теперь они смотрели своими удивительно одинаковыми глазами и как будто все понимали. Им было нечего сказать — есть вещи, которые преодолеть невозможно и объяснить тоже, только понять, а они понимали. Но, наверное, это не мало. Они молча кивнули им и пошли своей дорогой. А какой длины будет у них этот путь и сколько им еще держаться за руки, этого не знал никто. Оставалось лишь уповать на время: «И чтобы в один день и час…»